Бессмертный
Шрифт:
На каком-то уровне она не могла поверить, что делала это, ехала в центр посреди войны за человеческое будущее, чтобы просто узнать, изменяет ли ей ее «бойфренд», «сопостельник» или кем он там ей приходился.
С другой стороны, она хотела нормальной жизни, и вот она: конкретно эта драма случалась с обычными женщинами, которым не угораздило стать жертвенными девственницами, оказавшимися в Аду, чтобы потом их спасли с одной целью: наблюдать за собственными похоронами. Миллионы женщин по всему миру имеют с этим дело.
Это было… ради всего святого… почему ее «нормальность» не могла включать вкусный
Она съехала с шоссе на один выезд раньше положенного и застряла в лабиринте городских односторонних улочек. Спустя несколько левых поворотов она все же подъехала к парадным дверям гостиницы. Три флага покачивались над величественным входом: флаг США, штата Нью-Йорк и третий — с логотипом гостиницы в темно-бордовых и золотых цветах.
Перед дверьми не было лакеев, потому что… сейчас всего час и шестнадцать минут после полуночи… прямо напротив вращавшихся дверей было место для парковки со счетчиком.
Она вышла, закрыла «Эксплорер» и одернула одежду. Хотя, да ладно, словно толстовка и штаны для йоги могут выглядеть менее нищенски? Или превратятся в кольчугу, о которой она сейчас так мечтала?
Она словно собиралась на войну.
Перебежав четырехполосную улицу, Сисси поднялась по укрытым красной дорожкой ступенькам и толкнула дверь в мраморный вестибюль. Где сразу же уткнулась в самую большую на свете цветочную композицию. Высотой почти в целый этаж, она была настоящей, а не из шелка: лилии и розы испускали мягкий аромат, напоминавший ей об Эдди.
— Вы — Мисс Бартен?
Ее кроссовки скрипнули, когда она развернулась к стойке с мраморной столешницей. Там, перед компьютером стоял мужчина в черном костюме, его волосы были зализаны назад со лба, рубашка искрилась белизной, напоминая отбеленные зубы.
— Да.
— Проходите прямо. — Он улыбнулся ей так, будто был намного старше ее… хотя по внешнему виду ему было в районе двадцати пяти. — Вы можете воспользоваться одним из лифтов слева.
— Спасибо.
Подъем к пентхаусу занял время, и она бы с радостью обошлась без четырех зеркал на стенах лифта. Последнее, что ей нужно — видеть свое лицо и гадать, избегал ли Джим своего отражения, когда зашел в кабину. Или у него совсем не было совести? Да плевать, она определенно не наслаждалась своим видом: она как в бреду покинула дом, стараясь не разбудить Эда, ее глаза выглядели одичалыми на бледном лице, руки тряслись так сильно, что по рукавам толстовки прокатывалась вибрация.
Дзынь!
Двери открылись, и она вышла на роскошный ковер. Хрустальные люстры изливали мягкий масляно-желтый свет на стены с очевидным налетом благополучия — на равных промежутках, расходясь в обоих направлениях, висели настоящие картины маслом. У нее было несколько дверей на выбор, и она подошла к одной из табличек и прочитала «Зона Фрэмингейм». На той, что дальше, было написано «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА».
Она обнаружила надпись «ПЕНТХАУС» в самом конце коридора.
Вот оно.
То, на что она пришла посмотреть, но чего надеялась избежать.
В центре комнаты с кучей окон, в кресле, лицом к ней сидела обнаженная Девина,
ее черные волосы свисали почти до пола… потому что голова была запрокинута в экстазе.Над ней, купаясь в свете свечей, навис Джим, его обнаженное тело держалось на руках, он целовал женщину.
Должно быть, Сисси как-то выдала себя. Выругалась. Сказала что-то… потому что он внезапно посмотрел на нее. И мгновенно раскаленная страсть на его лице сменилась шоком, а за ним — паникой.
— Сисси! — воскликнул он. А потом бесстыдно отскочил от женщины, демона, кем бы она ни была, словно его застукали с поличным.
Он был полностью возбужден.
В одно мгновение в ней вспыхнула ярость, и она больше не контролировала себя.
Сисси пересекла дверной проем, а Джим вытянул руки, словно пытаясь помешать ей войти в пентхаус. Потом он попятился назад, озираясь в поисках одежды. И все это время он говорил с ней, его губы шевелились.
Она ничего не слышала.
Зато ее зрение работало прекрасно: она видела его и Девину предельно четко. Что до демона, то она развалилась в низком кресле, ее руки покоились на подлокотниках, полуприкрытые глаза следили за каждым движением Сисси.
С другой стороны, что здесь можно сказать.
Но в помещении был нож. На кофейном столике перед креслом. С восьмидюймовым лезвием. Она между делом отметила, что такой же блестящий ее отцу подарили на Рождество пару лет назад, он относился к нему как к произведению искусства. Забавно, нож от «Хенкельс» совсем не подходил этой комнате по стилю, словно его забыл кто-то из обслуживающего персонала.
Она потянулась к лезвию, будто знала, что делает. Взяв орудие, Сисси правой рукой ощутила его вес и повернулась к Джиму.
— …одеться, хорошо? — говорил он. — Сисси? Ты меня слышишь? Просто дай мне одеться, ладно?
Он повернулся, словно в поисках штанов. Что-то промелькнуло на задворках ее сознания, но она ни единой клеточкой мозга не задержалась на слабой мысли. Все они были заняты. Ярость охватила всю ее сущность.
— Не могу поверить, что ты солгал, — выплюнула она. — Ты, ублюдок.
Джим снова вскинул руки, отходя еще дальше… пока не сбил лампу, на что она не обратила ровным счетом никакого внимания.
— Сисси, ты все неправильно поняла…
— Ты, конченый ублюдок!
Внезапно перед глазами пронеслось все случившееся с ней, с той поездки в «Ханнафорд»… она наступала на Джима, и вся несправедливость каждого произошедшего с ней несчастья была словно манифестом ему. Боль и ужас смерти. Века квази-времени, в страданиях проведенного в колодце Девины.
Скорбь по семье и потерянной жизни.
Это был идеальный шторм, породивший суперволну в океане.
Которая накроет Джима Херона.
Прямо сейчас.
И словно сама судьба согласилась с ней: он сделал последний шаг назад, упершись в бар. Продолжая взывать к ней, он прогнулся, будто оценивая пути к обходу и отступлению. Татуировка Мрачного Жнеца служила еще одним напоминанием, почему он должен умереть.
Ярость подняла ее руку, клинок сверкнул в свете свечей.
Она убьет его. Пусть Джим был больше и сильнее, Сисси знала, что одним ударом кинжала… она покончит со всем.
Ее ярость была исполинской.