Бессонница в аду

— Не бойся, милая, все будет хорошо.

Вечером в калитку позвонили. Мария вышла, но не успела дойти до калитки, как незваный гость сам повернул ключ. Вошли двое, немолодая пара:

— Нас наняли сюда, заплатили вперед, сказали — надо будет следить за садом, готовить, возить свежие продукты, прийти, когда хозяйка приедет. Вот мы и пришли, увидели, что свет в окнах горит.

Мария перевела дух, ох, как же она испугалась!

— Как вас зовут?

— Меня зови тетя Нина, а его дядя Георгий.

Георгий был ровесник Марии, а Нина явно моложе ее, той, прежней Марии, той, которой больше нет…

— А меня Виктория, — сказала она, это имя ей выбрал Хан, он верил победу.

— Что-нибудь нужно делать сегодня?

— Пока ничего, спасибо.

— Тогда вот свежий хлеб, молоко. А жена утром придет, приготовит обед.

— Хорошо, спасибо.

Сейчас она и сама бы приготовила обед для себя, но кто знает, как она будет себя чувствовать, когда родится ребенок. Одной трудно и скучно, раз им заплатили — пусть ходят.

— Я пойду проверю, все ли окна закрыты, будет гроза, шквал налетит — побьет стекла… — Георгий прошел в дом.

— Он сегодня как раз только подмел дорожки в саду, после дождя опять все будет грязно, ветер набросает мусора, хоть бы деревья не поломал…

Нине явно хотелось поговорить, расспросить молодую хозяйку, но она не решалась. Вернулся Георгий и они ушли, а ночью и правда началась гроза. Мария вышла на террасу, стояла, закутавшись в теплую шаль, любовалась сполохами молний, низкими тучами, далеким бурным морем, волны которого даже отсюда были видны. Почему-то стихия напомнила ей о Хане: когда она впервые ночью разговаривала с ним, он был такой же непредсказуемый, мрачный и красивый … Ветер коснулся ее волос, нежно и ласково, так Хан любил их трогать… Да, ей все о нем напоминает… Первый день без него прошел.

Утром она проснулась от какого-то шума, спустилась вниз, на кухне тихо переговаривались Нина и Георгий.

— Разбудили тебя? Извини, дочка, это Георгий нечаянно опрокинул стул, ты спи, спи, мы будем тихо… Завтракать когда будешь?

— Я уже выспалась, сейчас умоюсь и приду, — она пошла одеваться.

— Как хорошо, что ты приехала, нам тут так скучно было, а когда твой малыш появится, совсем будет хорошо, — говорила Нина, возясь у плиты. — Нам сказали, что ты художница, правда? Никогда не видела живого художника, только картины видела, есть у нас одна, Рубенс называется. Покажешь нам свои-то?

— Конечно… Нарисую и покажу.

— Ты что бледная такая? Болела? Ничего, у нас тут быстро загоришь, поправишься.

— Нет, мне пока нельзя бывать на солнце.

— Это врачи такое сказали? Глупости говорят, все к нам приезжают лечиться, на солнышке жарятся, сразу все болезни проходят.

— Нет, мне запретил самый лучший врач, я его послушаюсь, подожду до следующего лета, тогда буду загорать.

— До следующего? Ничего себе, как долго… Ребенку нужно солнце.

— Мы с ним выдержим.

Нина продолжала что-то говорить, а Мария думала о Хане, как он там? Боже, как же он будет переносить свои приступы без нее? И сколько он проживет? Зря, зря они поторопились расстаться.… Бывают же случаи необъяснимого исцеления. Какое это было бы счастье, если бы однажды в эту калитку вошел Хан… Она его подождет. Как же ей хотелось сейчас оказаться рядом с ним… От этих мыслей она даже тихонько застонала, а Нина, заметив это, бросилась ее усаживать.

— Что, операция была?

— Да, — не задумываясь, ответила Мария. — Днем мне нельзя на солнышке бывать, так я буду вечерами купаться в море.

Как им хотелось с Ханом поехать на море вместе, сколько раз она представляла, как они купаются, валяются на берегу…

— Так я, Вика, племянника пришлю, пусть вечером проводит тебя к морю… Вика! Я тебе говорю, а ты не отвечаешь, о чем задумалась?

Вика! Все, Марии больше нет, она Вика.

— Вика! — услышала она вечером с улицы, это пришел племянник Георгия Саша, молодой человек лет двадцати, улыбчивый, белозубый.

Солнце уже садилось, и они пошли к морю по лестнице, вытесанной в скале. Виктория вошла в воду, и ее тело словно обожгло соленой водой, кожа была еще слишком чувствительна.… Саша глянул на нее и с ужасом отвернулся — не девушка, скелет… Она быстро вышла из воды, а он с жалостью сказал:

— Ты, видать, сильно болела…Я таких худых еще не видел…

Вскоре у нее появился аппетит, она набрала вес и уже выглядела вполне нормальным человеком. Исчезло ощущение болезненности, появился румянец, отрастали волосы. Мышцы ее окрепли, постоянное плавание и турник помогли ей закалиться. И когда в поселке появилось еще несколько парней и две девушки — сессия закончилась, и приехали студенты, — Виктория уже выглядела, почти как все.

Парни обалдело уставились на нее, не ожидая встретить здесь такую красивую девушку. «Просила ведь Хана сделать грудь поменьше…» — подумала Вика, свою внешность она еще не вполне оценила, ей казалось, что смотрят на нее так, только из-за внушительного бюста.

От Нины все уже знали ее историю: вышла замуж, заболела, муж-бизнесмен купил этот дом и, когда возвращался с юга, погиб в автокатастрофе, а она сейчас ждет ребенка, будет здесь жить, рисовать картины, пока не родится малыш. Одна из девушек, Марина, поинтересовалась у нее:

— Вика, а какой у тебя срок?

— Почти шесть месяцев…

— Совсем незаметно, здорово! — оценила она фигуру. — Слушай, раз муж погиб, может, не надо рожать? Зачем тебе одной ребенок? У меня есть знакомый врач, он все сделает, еще можно.

— Нет, что ты! — испугалась Вика. — Я хочу родить.

— Такая молодая, мужа нет, родителей нет, трудно будет одной…

— Я справлюсь.

Каждый вечер до конца лета они проводили на берегу вместе. Саша был влюблен в Маринку, та вертела бедным парнем, как хотела.

— Марина, ты когда уезжаешь в институт? — спрашивал он.

— Подумаю, еще не решила… — отвечала та.

— Ну что ты за человек, все скрываешь, никогда ничего у тебя не добьешься. Вот Вика — у нее все известно, все открыто, никаких тайн, вся ее жизнь, как на ладони… Таких простых людей я люблю.

— Ну и люби свою Вику, — фыркала Марина.

— Я бы влюбился, но она своего мужа любит… Видишь, какой человек порядочный: его уже нет, а она все равно ему верна. Бывают же такие женщины — вышла замуж, значит навсегда. Правильно, муж должен быть один.

— Ну, конечно! А если он погиб, как у Вики, что же ей такой молодой всю жизнь одной жить?

— Нет, конечно, — сжалился Саша, — можно еще раз выйти замуж.

— Ну вот, значит, все-таки можно…

Вика молча сидела рядом, слушала их пикировку. Вот, оказывается, она какая — никаких тайн у нее нет… Конечно, нет, только вот имя другое, внешность другая, возраст изменился почти на тридцать лет, и беременна она не от единственного мужа, а от любовника, к мужу возвращаться не хочет и не может. И сын у нее ровесник этой Марины. Такая вот совсем простая девушка, только ищут ее спецслужбы…