Бессонница

Лорена приподняла крышку одной из кастрюль.

– Жаркое из баранины, два салата и пирог. К последнему я не притрагивалась – его делала Эмили, целиком и полностью.

– Полтергейст помог мне разбить яйца, – произнесла Эмили, положив кисти в стакан с водой.

– Вот как? То есть, пирог вы делали вместе с полтергейстом? Он тебя не подвел?

– Нет. Он решил, что нужно отвлечься от полок с чашками и заняться чем-то полезным.

Я отодвинул один из стульев и сел за стол.

– Ну что же, тогда сегодня полтергейсту полагается мороженое. Лорена, дорогая, оставь нас на минутку – нам нужно поговорить.

– Хорошо. Я буду ждать в гостиной.

Я проводил взглядом Лорену и снова повернулся к Эмили. Она, почувствовав мой взгляд, подняла глаза от рисунка и положила кисть на подставку.

– Милая, я должен рассказать тебе кое-что.

– Что случилось, папа? – Она взяла меня за руку. – Неужели ты заболел? Или… Эдуард заболел еще сильнее?

– Нет, – рассмеялся я. – С Эдуардом очень скоро все будет хорошо, а я здоров, и все остальные тоже здоровы. Это касается мамы.

В глазах Эмили появилась печаль.

– Мамы, – повторила она. – Ты хочешь рассказать мне о маме?

– Да. Мы ведь никогда не говорили с тобой о маме, так?

– Так, – кивнула она. – Но я думала, что ты не хочешь рассказывать, и не спрашивала.

– Сейчас мы о ней поговорим. Или ты хочешь поговорить в другой раз?

Эмили замотала головой, и я начал рассказ. Занял он не больше получаса, хотя мне казалось, что некоторые вещи объяснить ребенку будет сложно. Нужные слова нашлись сами собой – так, будто я до этого несколько раз проговаривал про себя то, что должен буду сказать. Когда я закончил, Эмили сидела, сложив руки перед собой, и смотрела на рисунок. Она размышляла.

– Так вот как все было, – сказала она, наконец. – Это очень грустно.

– Да.

Эмили подняла глаза и накрыла мою руку ладонями.

– Тебе ведь до сих пор грустно, правда? – спросила она.

– До сих пор, – кивнул я.

– А если я скажу, что люблю тебя, то тебе станет легче?

Я обнял ее и поцеловал в лоб.

– Я тоже люблю тебя, моя хорошая.

– А я люблю тебя сильно-сильно. И маму. Ведь неважно, что было, главное – что мы теперь с тобой вдвоем, так?

– Так.

– Когда я вырасту, я тоже буду убивать Незнакомцев. Как ты. Или нет – как Дана!– Она отстранилась и посмотрела на меня. – Ведь Дана тоже любит тебя. Так почему ты грустишь?

Я отпустил ее и вздохнул.

– Сейчас я тебе еще кое-что расскажу, Эмили.

– Про Дану? – подозрительно нахмурилась она.

– И про Дану тоже. А также про меня, Эдуарда и Незнакомку. Я хочу, чтобы ты послушала меня очень внимательно. Ты готова слушать?

На протяжении моего рассказа выражение лица Эмили сменилось сначала на настороженное, потом – на испуганное, а потом – на обреченное.

– Как же так, папа? – спросила она осторожно. – Неужели нельзя иначе?

– Нет, дорогая. Я знаю, это плохо звучит, но иначе нельзя.

Эмили взяла одну из кистей и задумчиво покрутила ее в пальцах.

– И Эдуард выздоровеет?

– Выздоровеет, милая. И будет чувствовать себя еще лучше, чем раньше. И больше никогда не будет болеть. Он будет крепко спать каждую ночь, видеть только красивые сны и навсегда забудет про кошмары.

Она вернула кисть на подставку.

– Если ты говоришь, то я тебе верю.

– Вот и замечательно. – Я погладил ее по щеке. – И помни, что бы ни произошло – я люблю тебя.

– Сильнее, чем Дану?

– Так же сильно. Но Дану я люблю немного иначе. Где там твой пирог? Уверен, что полтергейст испек что-то вкусное. Зови Лорену, будем ужинать.

(4) После ужина Эмили отправилась в кровать (несмотря на то, что она уже давно читала самостоятельно, Лорене пришлось выполнить свою ежевечернюю миссию и прочитать ей вслух несколько легенд из подаренной Эдуардом книги), а я расположился в мастерской. У меня было три свободных дня – как раз до вечеринки – и мне хотелось посвятить это время рисованию. За этим делом меня и застала Лорена.

– Что ты ей сказал? – полюбопытствовала она. – Обычно она просит у меня прочитать ей еще легенду, а сегодня даже спорить не стала – просто повернулась на бок и уснула.

– Она устала. В таком возрасте дети неэкономно расходуют сверхъестественные способности, так что приготовленный полтергейстом пирог ее утомил.

– Ты пойдешь на вечеринку? Завтра я помогаю Маре заканчивать последние приготовления, и платье Даны уже готово – она придет его забрать. – Она помолчала. – Ты придешь… с Даной?

Я на секунду отвлекся от холста и посмотрел на нее.

– Да, я приду с Даной. А почему ты спрашиваешь?

Лорена отвела глаза.

– Просто интересуюсь. Как говорится, спортивный интерес.

– Я уже говорил тебе, что ревновать не следует. Вы разные, и по определению не можете быть соперницами. А я никому ничего не должен.

– Никому и ничего. Ты просто любишьее – какие пустяки.

– Это правда, я люблю ее. К тебе я тоже очень тепло отношусь – иначе не имел бы с тобой никаких дел. И уж точно не давал бы тебе ключи от моего дома и не доверял бы тебе свою дочь. Но ты никогда не займешь в моем сердце того места, которое занимает Дана. Это не хорошо и не плохо – просто ты – это ты, а она – это она. Ты понимаешь меня?

Лорена ограничилась легким кивком.

– С тобой я тоже хотел поговорить. Планы касательно Анны изменились – ситуация гораздо серьезнее, чем мы думали. Поэтому приближаться к ней тебе не следует. На самом деле, я был бы рад, если бы ты уехала из города. Взяла бы билет на поезд, который отходит завтра вечером, и с неделю погостила бы у кого-нибудь из друзей. Я дам тебе денег.