Бесспорной версии нет. Условия договора. Совсем другая тень (Сборник)

– Но в общем все-таки можете?

– Почему же нет, могу. Клиент что надо. Хорошо упакованный: костюм, галстук, рубашка – все фирменное. Лет за сорок. Платил он.

– Вы совсем не разглядели его лицо? – спросил я.

Жордания почесал за ухом:

– Разглядел немного. Нос как нос, волосы обычные, примерно как у вас. Глаз не разглядел, он в дымчатых очках был, да и сбоку не видно.

– А какой комплекции? Рост?

– Выше среднего. И такой – вроде бы не широкий, а мускулистый. Наверное, спортом до сих пор занимается.

– Ушли они вместе?

– Нет, сначала этот ушел… – Жордания показал на фотографию Джомардидзе. – Потом, – кивнул на снимок Гогунавы, – этот. Ну а потом третий меня позвал – руку поднял. Я подошел, он рассчитался.

– И опять лица его не видели?

– У нас тут самая запарка началась. Не до этого было. Я деньги пересчитал – и бегом на кухню.

– Случайно не слышали обрывки разговора? Может быть, они как-то называли друг друга?

– Чего не слышал, того не слышал. – Жордания посмотрел на часы. – Извините, клиенты ждут. Я вроде все сказал.

– Конечно, вы свободны. Большое вам спасибо, – поблагодарил я.

Выйдя из ресторана, мы с Джансугом остановились у вокзального скверика. Поразмыслив, я сказал:

– Знаешь, Джансуг, нам, по идее, надо бы проверить нашу гостиницу.

– Думаете, они останавливались в гостинице?

– Почему бы и нет?

– Но ведь остановиться в гостинице – значит оставить фамилию?

– Оставляя фамилию, человек ничем не рискует, если против него нет улик.

– Хорошо, давайте сейчас и проверим.

Дежурная в гостинице без лишних слов и вопросов дала нам книгу регистрации. Мы стали ее просматривать. Довольно скоро палец Джансуга застыл на строчке:

«Убилава Сергей Петрович. Инженер треста «Спецстрой». Место жительства: гор. Сухуми. Причина приезда: командировка».

Сергей Петрович… Чкония и Джомардидзе искали в батумском порту именно Сергея Петровича.

Я протянул журнал дежурной:

– Посмотрите, пожалуйста, тут у вас отмечен Убилава Сергей Петрович. Он останавливался здесь позавчера. Это было в ваше дежурство?

Дежурная взяла журнал:

– Вы думаете, я помню… Убилава Сергей Петрович. Да. Это было мое дежурство. Позавчера.

– Вы его помните?

– Всех не помню, памяти не хватит. – Стала читать свою запись. Убилава. Четырнадцатый номер. Ну, если четырнадцатый, то воспитанный такой. Он мало был, днем я его записала, а утром уехал, попросил разбудить в пять утра.

– Будьте добры, опишите его.

– Даже не знаю как. Обыкновенный. Одет, правда, хорошо, по-столичному. Не молодой, но и не пожилой. Худощавый.

– Может быть, вы вспомните цвет волос?

– Извините, не запомнила. Обычные, наверное, волосы.

– Плеши, залысин у него не было?

– Залысин? Вроде нет.

– А глаза?

– Он в очках был. В красивых таких очках. В дымчатых.

«Что же, – подумал я, – кажется, подтверждается моя версия, что Сергей Петрович скрывает от сообщников настоящее имя. Ведь если Убилава и Джомардидзе знакомы, то зачем было Чкония и Джомардидзе столь странным способом разыскивать Сергея Петровича в батумском порту? С этим надо разбираться. Хорошо, хоть вышли наконец на конкретную фамилию. Надо только узнать, был ли в гостинице Джомардидзе. Хотя и так ясно: не был».

Я показал дежурной фотографию Джомардидзе, спросил:

– Вам знаком этот человек?

Женщина всмотрелась, уверенно ответила:

– Нет, такого не знаю. – Добавила: – Этот Убилава все время был один. Устроился он днем, я ему резервный номер дала, четырнадцатый. Потом на ночь пришел. А утром, в пять, я его разбудила. На батумский поезд.

Мы с Джансугом вышли из гостиницы. На душе у нас стало легче. Теперь мы, по крайней мере, знали, чем заниматься с утра. Надо будет опросить бригаду батумского поезда и запросить Сухуми об Убилаве. А что дальше, покажут обстоятельства.

Утром я успел только отправить запрос об Убилаве. Раздался звонок. Звонил из соседнего кабинета Чхартишвили.

– Георгий Ираклиевич, сними-ка другую трубку – Бочаров по твою душу. Он ждет тебя и Парулаву в Батуми. Сними, сними, он объяснит. А эту положи.

Я снял трубку селектора:

– Слушаю, Константин Никифорович.

– Здравствуйте, Георгий Ираклиевич. У вас есть новости? По Гогунаве?

– Есть. – Я коротко рассказал все, что удалось узнать за последнее время.

Бочаров подытожил:

– Выходит, Джомардидзе снова у вас?

– Думаю, сейчас уже нет. Он в Батуми. В Галиси слишком наследил.

– Возможно. У нас тоже новости. Во-первых, нашли вашего официанта Сулханишвили.

– Как на него вышли?

– Через один из телефонов Чкония. Сулханишвили гостил у некоей Меликян. Художницы, общей с Чкония знакомой. Собирался с ней в Сочи, но не успел.

– Где он сейчас?

– У нас. Временно задержан. Утверждает, что к убийству Чкония непричастен. Вы с ним сможете поговорить. Но это не главное.

– А что главное?

Бочаров на том конце провода явно медлил. Наконец сказал:

– Мы с вами ждем, что «Перстень Саломеи» вывезут из Батуми. Так ведь?

– Ждем.

– А его ввезли. Таможня сообщила: сегодня утром на пальце одного иностранца, прибывшего в Батуми на круизном пароходе, был перстень, представляющий собой копию «Перстня Саломеи». Когда у вас ближайший поезд на Батуми?

Я посмотрел на часы – четверть десятого:

– В девять пятьдесят утра.

– Отлично. Берите Парулаву и приезжайте. Подробности при встрече.

Экспертиза

В десять вечера мы с Бочаровым сидели в служебном помещении таможенников Батумского морского порта. Группа иностранных туристов, среди которых находится пара с копией «Перстня Саломеи», скоро вернется в порт. Днем у них была экскурсия по городу, посещение дельфинария, концерт ансамбля песни и танца «Аджария», сейчас они ужинают. Нам с Бочаровым остается только ждать.

Конечно, что-то связанное с «Перстнем Саломеи» может произойти и во время экскурсии. На этот случай для скрытого наблюдения выделена опергруппа, в которую включен Парулава. По окончании экскурсии и возвращении в порт туристы, пройдя таможенный досмотр, займут свои каюты на теплоходе «Дарьял». В шесть утра, закончив суточную стоянку, «Дарьял» выйдет в море и возьмет курс на Сухуми.