Бессрочная осень

– Как?

– Сергей, – он глянул на меня. – Сержем меня сестра называет.

– А, это с тобой сестра, а я подумал, мама! Ну, а я дядя Володя. Вы и вчера, смотрю, тут были. На отдых тоже приехали.

– Нет, мы живем здесь.

– Хорошее место выбрали для житья.

– А я здесь на отдыхе, через три дня уже улетаю. Ну что, Серж? Попробуем еще разок запустить, вроде как цел и не вымок. Давай, ты беги к воде с леской, а я подниму и выброшу на ветер.

Мы разошлись. Я подбросил модель, и потоком в воздухе эту оказию подняло вверх. По-мальчишески радуясь вместе с Сержем этому зрелищу, начинаю высказывать свои мысли вслух:

– Мы тоже, бывало, на полянке как запустим – радости, аж слеза прошибает. Смотри, Серж, куда его ветром бросает, так ты заходи, поворачивай напротив, и тогда он не упадет…

– Я знаю.

– Ну, я, наверное, пойду, Серж!

– Мы сейчас тоже уходим.

Мы, укротив «Воздушного змея», смотав леску, направились к его сестре. Серж представил нас друг другу, и на мое приветствие она, приподняв с глаз темные очки, молча кивнула головой. Молодой женщиной оказалась девушка Наташа. Несмотря на то, что немало времени они проводили у моря, на ней не было южного тропического кофейного загара. Полулежа в кресле, она от солнечных лучей спасалась зонтом. От плеч и рук до колен она прикрывалась легкой ярко-желтой тканью.

– Нам пора, Наташа, – обратился к ней Серж. Она молча встала с кресла, показав всю себя в одном купальнике. У нее было великолепное маленькое тело, еще по-детски нежное лицо. Вся ее красота гармонично вписывалась в этот оазис на берегу моря. Единственно, что не шло ей, так это мундштук с сигаретой, который держала в одной руке. Поправив шляпку-панамку на своей короткой стрижке с русыми волосами, от груди вокруг бедер обмотала себя желтой тканью и, взяв в руки сланцы, молча, не спеша пошла на набережную.

Сложив кресло, мы пошли за ней.

– Наташе сколько лет? – спросил я.

– Двадцать, она учится в пединституте, а я в восьмой класс перешел, мне четырнадцать…..

Мы вышли на набережную. Она все время шла на несколько шагов от нас впереди, будто специально давая собой любоваться, компенсируя этим свою молчаливость и неучастие в нашем мужском разговоре.

– Жарко! Пить что-нибудь будете, угощаю.

– Нет, лучше мороженое.

– Ну, давай мороженое.

– Нам с Наташей по две мороженки. По одной сейчас, а вторую дома, с чаем.

– Мороженое с чаем! – удивился я. Извращение какое-то.

– Наташ! – с насмешкой надо мной обратился к сестре, идущей впереди нас. Она не отреагировала на его обращение, вроде как не слышит.

– Да ладно тебе! С чаем, так с чаем! По мне так ешь хоть с хреном.

– Вы что правда ни разу не пили чай с мороженым? – с его лица ни сходила насмешка. У нас дома попьем, я приглашаю Вас!

– А сестра! согласна с тем, что ты приглашаешь в дом постороннего человека?

– Да, согласна! Мы ведь уже познакомились хорошо, значит не посторонний, – решил за двоих, поражая своей простодушной логикой.

– Ну, хорошо! Иди, бери свое мороженое к чаю.

Дал ему деньги. У первой же по пути мороженщицы, они тут на каждом углу в жару, взял мороженое и, довольный, дал мне и сестре по мороженке… Жили они, оказывается, недалеко от того места, где купались, в частном секторе. Старенький небольшой кирпичный домик, обнесенный сетчатой оградой, пристроен был у самого спуска к берегу. Судя по строению, стоит уже не один десяток лет, крытый черепицей.

– Вы с кем живете? – спросил я Сержа, когда Наталья открыла замок калитки.

– Вдвоем, – ответил он.

– Как вдвоем? – удивился я

– А, вы об этом! Нет, вообще-то живем с родителями в Ростове, а это дом нашей бабушки. Она умерла, работала здесь в санатории врачом, а дедушку мы не знали, он еще на фронте погиб. Мы с сестрой приезжаем сюда на месяц перед учебой отдохнуть, а в остальное время мама сдает отдыхающим через туристическое агентство.

– Ну, теперь понятно, а то я уже подумал черт знает что.

Мы вошли в ухоженный дворик, весь в цветущих кустах, магнолия, гранат и море разных цветов, на клумбах.

Перед тем как подошли к их усадьбе, я испытывал какую-то неловкость из-за того, что для Натальи не взял букет цветов, но теперь, глядя на все это изобилие и многообразие цветов подумал: мой букет выглядел бы на этом фоне просто веником.

– За цветами ты ухаживаешь, Серж?

– Нет. Я только помогаю, когда сильно жарко, поливаю. Сейчас немного побрызгаем, – он взял шланг и, открыв воду, стал разбрызгивать ее по ухоженным клумбам.

– Цветы мама высаживает, и Наталья ей помогает.

– А отец что же, бывает здесь?

– Бывает, но редко. Он все время почти в пути. В депо, машинист тепловоза.

– Ну, понятно…

– Пойдемте чай пить, пригласила нас Наталья.

Мы вошли на веранду. И здесь все было заставлено цветами.

– Ты, наверное, приторговываешь цветами, а Серж? – подшутил я!

– Нет. Соседка, правда, которая смотрит за усадьбой, когда нас никого нет, срывает, может и продает?

На веранде тоже было душновато, хотя и в тени. Сбоку от входа стоял круглый стол, накрытый кружевной скатертью, и к нему приставлены четыре стула. На столе ваза с печеньем, сахарница. Наталья подала нам наполненные чашки и вытащила из морозилки мороженое, успевшее подзастыть, пока мы с полчаса возились с поливом цветов.

– Вот так это делается, смотрите! – Серж размотал эскимо и, держа за край палочки, стал периодически окунать его в горячий чай. Мороженое подтаивало, меняя цвет содержимого чашки…..

– Спасибо, Наташенька, за чай. Хорошо тут у вас, красиво, уютно, все по-домашнему, – она мило улыбнулась на мои похвалы. – Восемь часов, а жара не унимается. Ну, мне пора, отдыхайте. Ты был прав, Серж, чай с шоколадным мороженым – весьма забавный коктейль. Завтра утром идем к морю?

– Да! Только не раньше семи часов, Наталья раньше не встанет.

– Хорошо! В семь я у ваших ворот…..

На следующее утро мы пришли на берег уже вместе, на то же самое место, совсем пустое. Купались и лежали на песке, греясь на солнце. Запускали «воздушного змея». А Наталья, больше полулежа, находилась в кресле, которое мы ей установили. После купанья ближе к полудню пошли обедать на площадку у набережной и заказали по цыпленку-табака. Наталья, если на что-то надо было ответить или спросить, говорила и отвечала всегда кратко и сдержанно, не была болтлива. Она всегда при нашем разговоре смотрела как-то перед собой, не видя меня. Времени до отъезда оставалось уже мало, и я признаюсь, был рад нашему знакомству, даже в этом находил какое-то удовольствие думая: обойдемся на этот раз и без амурных похождений, зато все как-то хорошо, все как будто по-семейному. И казалось, не будет конца этому нашему мирному покою, и даже не думалось, что пройдут каких-то два дня, и все кончится – расстанемся навсегда.