Бесстрашная

Когда они подъехали к дому, Улисс увидел двух лошадей. Гнедой принадлежал Терриллу, другой был Старфайер.

– Да у нас гости, – весело сказал Патрик. Улиссу нужно было время, чтобы привести в порядок свои мысли и придать соответствующее выражение лицу до того, как он увидит Райну.

– Иди в дом, отец, – сказал он. – Я сам отведу лошадей в конюшню.

Когда Улисс вошел в гостиную, он увидел там Патрика и Террилла, погруженных в беседу, а Шарлотта, Алиция и Райна с интересом их слушали.

Алиция не сводила глаз с Террилла, взгляд Шарлотты перебегал с Патрика на Террилла и Алицию, как будто ее что-то беспокоило. И только Райна заметила, что вошел Улисс. На мгновение их глаза встретились, и он не мог бы сказать, кто из них отвел взгляд быстрее.

– Телеграфисты с начала урагана работают сверхурочно, – говорил Террилл, – а новости приходят скверные. Это вторая суровая зима подряд. Говорят, что в штатах Монтана и Дакота потери скота доходят до восьмидесяти процентов.

Наконец он поднял глаза, заметил Улисса и приветствовал его кивком.

– Я подозревал, что зима будет скверной. Но и представления не имел… – Казалось, Патрик искал подходящее слово. Но ужас, отразившийся на его лице, сказал то, что не договорили губы.

– Колючая проволока убила столько же лонгхорнов, сколько и погода, – продолжал Террилл. – Бедные животные съели всю траву, до какой только смогли добраться. Но не могли пробиться сквозь колючую проволоку, чтобы пойти дальше на поиски корма, и погибли от голода. – Он бросил взгляд на Патрика: – Хотел бы я, чтобы все проявили такое благоразумие насчет изгородей – они ведь у вас из обычной струны. Я провел много бесед с фермерами, когда они огораживали свои участки. Я видел, как арендаторы огораживали дороги, чтобы защитить кукурузные поля. Я встречал фермеров, огораживавших школы. Черт возьми! Если взять одни перекрестки, то и там можно насчитать шесть тысяч миль колючей проволоки.

Террилл был настолько увлечен, что сам не слышал своей брани в присутствии дам. Надо отдать им справедливость, они никак не показали, что заметили это.

Террилл перевел свой стальной взгляд на Улисса. В его глазах появилось безжалостное выражение, столь хорошо знакомое многим преступникам, погибшим от его руки.

– Законодательное собрание должно уделить большее внимание вопросу об упорядочении использования колючей проволоки.

Глаза Улисса встретились с глазами Террилла.

– Законодательное собрание этим займется, – ответил он, и в его словах прозвучало обещание.

Террилл немного расслабился:

– Дела обстоят настолько плохо, что люди называют эту зиму «великим вымиранием». Некоторые вообще считают, что со скотоводством на ранчо покончено.

– Ну это уж слишком, – заявила Райна, качая головой для большей убедительности. – Если верить газетам, поток эмигрантов увеличился. Этим людям нужно мясо, чтобы работать по двенадцать часов в сутки. Ведь на фабриках двенадцатичасовой рабочий день.

– Ты не понимаешь. Никакое даже широко поставленное дело не может компенсировать такие потери, – терпеливо объяснил Патрик.

– После таких потерь банки не очень-то захотят ссужать деньгами фермеров.

– Идут разговоры о том, что дальше на север выгоднее разводить овец, чем коров, – добавил Террилл.

– Я знаю, что некоторые владельцы ранчо будут вынуждены продать свою землю. Вот печальный пример выживания сильнейшего и наиболее приспособленного, – сказала Райна.

Улисс был удивлен: когда это она успела прочесть Дарвина?

– Речь идет не о деньгах, – продолжала она со страстью. – Я говорю о том, что пора покончить со старыми методами ведения дел, надо, чтобы они отвечали современным требованиям рынка. Известно, что мясо лонгхорнов жесткое и грубое. Ресторанам требуется говядина с большим количеством жира и с мраморными прожилками, и так уже не первый год. Некоторые импортируют говядину из Франции и Англии, потому что мы не можем дать то, чего они хотят. Но нельзя уступать рынок иностранцам.

– Что же ты предлагаешь? – спросил Улисс, давая Райне возможность высказаться. Ему казалось, что он бросил ей спасательный круг.

– В этом году будет нехватка скота, цены возрастут. Мы должны воспользоваться этими счастливыми для нас обстоятельствами и закупить призовых быков герфордширов, о которых нам рассказывала госпожа Шарлотта.

Улисс был поражен сообразительностью Райны. Он начисто забыл о герфордах, которых Шарлотта разводила в Гленхэйвене. А ведь скот этой породы был бы замечательным добавлением к стаду его отца.

– Ты познакомила Рио со своими идеями или эта мысль принадлежит ему?

Райна обожгла его взглядом:

– Я говорила с отцом, но идея эта – моя. Он со мной согласился.

– И я согласен, – сказал Патрик, вскакивая на ноги и начиная мерить комнату шагами. – Я разводил только лонгхорнов, потому что знал эту породу лучше всего. Другие скотоводы пытались заняться скрещиванием, и успехи были скромными. Возникает много проблем. Телята могут оказаться слишком крупными, и коровы, возможно, не смогут разродиться и будут погибать во время отела. Есть еще проблема со сменой климата и погодой. В таких условиях могут выжить только очень крепкие, выносливые животные.

– А вам приходилось слышать о гибридизации? – спросила Райна. – Согласно теории Менделя, скрещивание дает гораздо более жизнеспособное потомство и у растений, и у животных.

Бог ты мой, да она и Менделя цитирует! Что же будет дальше? Улисс был уверен, что знает о Райне все. Теперь же он понял, что вообще ее не знает.

– Ты затронула несколько очень важных вопросов, – сказал Патрик. – Но я не собираюсь покупать кота в мешке. Я хочу знать, за что плачу.

И тут заговорила Шарлотта. Улиссу показалось, что она выглядит встревоженной и даже нервной.

– Для этого не может быть более благоприятного момента. Я думала продать Гленхэйвен-Холл, в том числе и скот.

Наконец Алиция отвела взгляд от Террилла и широко раскрытыми глазами уставилась на мать.

– Ты хочешь продать Гленхэйвен? – спросила она изумленно.

Хотя Улисс и был удивлен таким поворотом в беседе, это не мешало ему размышлять. Внезапное изменение планов Шарлотты показалось странным, чтобы не сказать загадочным.

– Прости, что не сказала раньше, дорогая. Тебя это очень огорчит? – спросила Шарлотта, подаваясь вперед, чтобы успокоить Алицию.

– Мне надо подумать.

Казалось, Шарлотта изо всех сил старалась сохранить спокойствие, но это ей плохо удавалось. Она упорно отводила взгляд от изумленных глаз дочери.

– Тебе может показаться внезапным такое решение, но я думала об этом со дня смерти твоего отца. Я не могу вернуться обратно к тому, что связано с ним.

– А как насчет нашего лондонского дома? – спросила Алиция.

– Дорогая, сейчас не время и не место обсуждать наши личные дела.

Шарлотта снова повернулась к Патрику. Улыбка ее была вымученной, и Улисс испугался, что любое сказанное невпопад слово может вызвать припадок.