Бестолковый роман: Мужчины не моей мечты

Жил он без меня вполне сносно. В окружении жены, двоих детей, тещи и собаки. Все это сборище размещалось в трехкомнатной квартире в центре города, передвигалось на новеньком «Мерседесе», отдыхало на загородной даче и распоряжалось ежемесячным доходом в три тысячи долларов. Но свое материальное благосостояние он от меня тщательно скрывал. Для пущей убедительности (мол, не подумай, что я – богатый) настойчиво живописал картину своей бедности. Делал это он с особым пристрастием и по каждому поводу.

Когда шел снег, сетовал на то, что детям надо покупать новые куртки. Если наступала жара, был озабочен летним отдыхом жены. Увидев на прилавках свежую зелень, ворчал по поводу транспортировки тещи на дачу. Особенно больно было ему, когда случалось вместе проходить мимо ресторана. Он осторожно брал меня под руку, переводил на противоположную сторону улицы и сокрушался, что у него нет возможности пригласить меня в это заведение. Дальше шел подробный отчет о семейном бюджете. Тысячу долларов надо было отдать за учебу сына. (При первой встрече он называл сумму в шестьсот.) Двести (в музыкальную школу) за дочь. Четыреста – пятьсот уходило на обслуживание «Мерседеса». Кроме этого он нес расходы на питание, оплату квартиры, телефонные разговоры и так далее. Мелкие суммы я уже не запоминала. Но даже при беглом подсчете знала, что откровенно врет. Раскрыть его коммерческую тайну мне помогла подруга, которая работала в Сбербанке, где у него хранилась кругленькая сумма. Под большим секретом она сообщила, что этот клиент пополняет свой счет с завидной регулярностью. Каждый месяц на две тысячи долларов. Но выдавать свою подругу мне не хотелось. И я решила проверить наши отношения на прочность.

– Давай устроим сегодня праздник, – хитро улыбнулась я.

– Что ты имеешь в виду? – испугался он.

– Что можно иметь в виду, когда мужчина и женщина смотрят друг на друга с вожделением в течение всего рабочего дня?

– А, вот ты про что. А я было подумал...

– Да ты не думай. Ты действуй. По своим возможностям.

Возможности у него были слабые. И сексуальные, и материальные. Про сексуальные я слышала от Ирки, секретарши из соседнего отдела.

– Слушай, не советую, – делилась она впечатлениями. – Я с ним пару раз встретилась. Говорит много, а толку никакого. Занавес падал быстрее, чем я достигла кульминационного момента. И никакого возмещения морального ущерба. Жмот.

Я решила убедиться на собственном опыте.

Мы уже подходили к моему дому, когда я многозначительно посмотрела на витрину универсама. Он перехватил мой взгляд и обреченно вздохнул:

– Ты знаешь, мне же пить нельзя. Я принимаю антибиотики.

– Зато мне можно.

– Ну ладно, пошли, купим что-нибудь недорогое.

Он попросил меня подождать около кассы, а сам, с корзинкой, прошел внутрь. Было видно, как он хмурился, рассматривая ценники на бутылках. Наконец, с видом человека, идущего на казнь, положил в корзинку бутылку красного. Так и есть. Самое дешевое. За пятьдесят семь рублей.

Он уже расплачивался, когда я подошла к нему и попросила купить шоколадку.

– А какую тебе? – сделался он чернее тучи.

– Молочную, с орехами.

Он недовольно дернул плечами, склонился над витриной и раздраженно бросил:

– Иди, выбирай сама.

Выбор был большой. Я протянула руку к самой дорогой.

– Да зачем она тебе? – разозлился он. – Давай лучше вот эту. – И не дожидаясь ответа, аккуратно отсчитал четырнадцать рублей.

Вот ровно на столько я тебя и буду сегодня любить, разрабатывала я на ходу план мести. Сейчас мы войдем. Ты, не разуваясь, с видом хозяина пройдешь на кухню. Зашуршишь пакетом, со стуком поставишь на стол бутылку. Протянешь ко мне руки. Я вложу в одну бутылку, в другую – шоколадку. Вытолкаю в коридор. Захлопну дверь. Крикну: «Привет супруге», позвоню другому поклоннику, и мы с ним устроим настоящий праздник. От прошлого у меня в холодильнике осталась только копченая семга. Самое время пополнить ассортимент.

Но получилось совсем не так, как я хотела. Только зашли – телефон. Подруга долго рассказывала про несчастную любовь и неблагодарных детей. Мне пришлось ее утешать почти полчаса. За это время мой женатый любовник разделся, принял ванну, разлил по бокалам вино, разломил шоколадку и в нетерпении ждал моего появления на кухне.

Глаза его горели желанием. Он обнял меня. Я дернулась. Но он меня не выпускал.

– Ты самая красивая женщина на свете, – шептал он в исступлении. – Почему мы не встретились с тобой двадцать лет назад, когда я был еще не женат? У тебя такая нежная кожа! А губы! Какие мягкие губы. Я запомню их вкус. Они пахнут земляникой. Такой, которая наливается соком на солнце. Спелой, вкусной земляникой. Я от тебя без ума. Я для тебя все сделаю. Только скажи. Хочешь, звезду с неба достану?

Звезды с неба мне не хотелось. Зато очень хотелось есть. Особенно копченой семги.

Он развернул меня к себе и впился, как голодный, в губы. В нос ударил знакомый запах рыбы. Я отшатнулась.

– Ты что, семгу съел? – выкрикнула я.

– А что тут такого? Пока ты разговаривала, я и приложился.

Я рванула на себя дверцу холодильника. От рыбы, которая осталась после визита моего щедрого любовника, не осталось и следа. Наполовину опустела и бутылка вина. Убогий натюрморт украшали только шоколадные крошки.

– А где шоколадка? – взревела я.

– Да я домой отнесу. Ты ведь не маленькая. Пошли лучше в спальню.

В спальню он не пошел. Пошел к своей жене. Передавать от меня привет в виде шоколадки.

Зато вечером пришел настоящий мужчина.

Разговаривать нам было некогда. В окно заглядывали никому не нужные звезды.

Брачные танцы

До Нового года оставалось четыре часа, когда Оксана протянула в окошко администратора санатория документ, удостоверяющий ее личность. Распорядительница спальных мест с неохотой оторвалась от экрана телевизора и, пробежав глазами по списку приглашенных гостей, молча протянула ключ. Временным Оксанкиным жилищем был коттедж под номером пять. На первый взгляд он выглядело вполне сносно: две комнаты, кухня, совмещенный санузел, в гостиной – телевизор, небольшой холодильник. Не было только ванной. Зато в самом углу туалета изгибалась труба для душа. По задумке авторов проекта водные процедуры надо было принимать стоя на полу, рядом с унитазом. При этом вода должна уходить сквозь просверленные в полу дырки. Оксана открыла кран с горячей водой и отпрянула. Брызнули струи грязной воды. Одна из них омывала потолок, другая целилась в лампочку, остальные орошали весь санузел.

Смирившись с тем, что придется встречать Новый год неумытой, она принялась наводить боевую раскраску.

В зале уже все собрались. Над столами возвышались восемь мужских голов и столько же – женских. «Все семейные пары, – подумала Оксана. – А я белая ворона. Ну что ж, ворона, так ворона. Из восьми пятеро все похожи друг на друга. На лбу – клеймо „жена“, в паспорте – штамп, в голове – пусто. Средний возраст – от сорока пяти и выше. Одеты как бабульки с лавочек: черные юбки и блузки в нескольких вариантах – белая, голубая, красная, все – с воланчиками».

Мужская половина выглядела презентабельнее. «Если бы не были женаты, сошли бы за претендентов на мою руку и сердце», – отметила она.

Первым в этот список она поставила самого молодого, лет тридцати, красавчика. Высокий, элегантный, с яркими, блестящими глазами, он мог бы сойти за счастливого молодожена, если бы не одна деталь. Его руки помимо воли тянулись к модному, с крупным рисунком, галстуку. Он готов был вывернуть шею, чтобы незаметно для своей половины ослабить узел. Похоже, дышать ему было трудно. «Да оставь ты свои руки в покое», – услышала Оксана зловещий шепот его жены. Он тут же с каким-то шутовским видом всплеснул руками и потянулся к вазе с фруктами.

«Да, – протянула про себя Оксана. – По всему видно, женаты недавно, года два – три. Но этого времени хватило, чтобы друг другу надоесть. Как и для того, чтобы определить, кто в доме хозяин».

Следующим в поле зрения попал бородатый, лет пятидесяти интеллигент. Он с надрывом пел песни, рассказывал анекдоты, устраивал розыгрыши. В общем, вел себя, как массовик-затейник.

Третий мужчина привлек Оксанкино внимание тем, что держался особняком. Это был директор санатория Андрей Сергеевич. Одетый в нейтрального цвета костюм, небрежно выбритый, без галстука, он выглядел лишним на этом празднике жизни. Сдержанно, почти скупо отвечал на вопросы соседей по столу, мало ел и пил, был невесел и погружен в себя. Его супруга сидела рядом. За время застолья они не сказали друг другу ни слова. Но это обстоятельство их нисколько не смущало.