Без царя в голове

В казарме Иван дотащил друганов до кубриков, свалил их в постель дрыхнуть, ничуть не заботясь, чтобы одежду с них снять и одеялком укрыть. Проспятся, сами себя удобнее уложат, и так как нянька с ними ношусь, скоро сиськи отрастут и на каблуках ходить начну, тьфу, прости господи. Плохая примета на палубе плеваться, да уж так вышло, черт побери.

Не успел Иван в свой кубрик ввалиться, как зазвонил коммуникатор, загавкал, завыл противно.

— Ну вот, накаркал! — в сердцах снова сплюнул он и обреченно ткнул в клавишу ответа.

Секретарша полковника, Люська, собственной персоной, еперный театр! И откуда прознала? Едва успел порог переступить, как уже трезвонит. И ведь явно пакость какую-то задумала — лучится вся, подмигивает приветливо, глазки строит. А может номером ошиблась и сослепу не поняла куда попала?

— Ваня, тебя начальник к себе приглашает, пойдешь? — томно с придыханием спросила секретарша и медленно облизнула пухлую верхнюю губку кончиком язычка.

От такого зрелища в животе Ивана что-то екнуло и заныло, то ли есть захотелось, то ли еще чего. Он почувствовал головокружение от избытка чувств, но вовремя оборвал себя и ретиво ущипнул за ногу сквозь ткань комбинезона.

— Ну, не дура ли? — поморщился он от боли. — Начальник крепости его к себе требует, а он думать будет идти ему или кофейку выпить, да душ принять. Руки в ноги и бегом.

— Лечу уже, — буркнул Волгин угрюмо и собрался было щелкнуть отбой.

Но секретарша наклонилась к экрану так, что в глубоком вырезе стали видны ее неприкрытые прелести, и томно зашептала прямо в микрофон.

— Ваня, милый, а что ты сегодня вечером делаешь? Хочешь, я с тобой в ресторан пойду? Хочешь? — шепчет с придыханием, в экран разве что вся целиком не вываливается, голос томный призывный, Ивана снова в жар бросило.

— Ничего не делаю, — осторожно ответил он, лихорадочно вспоминая, есть ли на счете деньги и у кого можно перехватить до получки. По всему выходил голяк, отказываться нужно деликатно. — Как начальник скажет, так и видно станет, что я вечером делаю! — отрезал он и щелкнул отбой, не дожидаясь ответа.

Вот же фортель, вот же декаданс, бурчал он себе под нос, то за семь верст на хромой кобыле объезжает, а тут сама в постель готова прыгнуть. Шутка?! Точно шутка! За пьяную перебранку с начальником крепости его не то что в кабак, а в ближайшую тюрьму сопроводить должны. По крайней мере, премиальных лишат, и из жалованья за утерянные по пьяни истребители вычитать будут до скончания жизни.

Язык не поворачивается сказать «утеряны в бою», если учесть в каком состоянии он с начальником крепости разговаривал. Да еще эти жеребцы гоготали за кадром, чтоб им сдохнуть. За такими грустными мыслями Иван и не заметил, как одолел дорогу до командирской каюты.

Если бы Иван был повнимательнее, он бы заметил странные взгляды, что бросали на него проходящие мимо пилоты и офицеры. Девки при виде Ивана сбивались кружком и что-то оживленно обсуждали, кидая в его сторону пылкие взоры. Но Иван, погруженный в грустные мысли, не замечал этих странностей, а если и замечал, то к себе не относил никоим образом.

* * *

Кто знает толк в любви, тот знает цену на цветы!

Секретарша Люська, при появлении пилота в приемной, птичкой вспорхнула с насиженного кресла, подбежала к дверям начальника базы и схватилась за ручку. Иван подумал, что спешит дверь открыть, да не тут-то было.

Навалившись горячим телом на дверь, Люська задышала тяжело призывно, остреньким язычком облизала пухлые алые губки, ресницы распахнула, как врата счастья. И все это Ивану? Разыгрывает, дурочку валяет, прикидывается, чтобы потом шутку по всем коридорам разнести!

К тому же народ в приемной оживился, подмигивают, лыбятся — бесплатный цирк. А кто же в нем клоун? Не Иван ли опять?

— Чего встала-то? Занят начальник что ли? — нахмурившись, неприветливо поинтересовался Иван.

— Свободен, Ваня, одного тебя и ждет с утра! — промурлыкала секретарша и так двинула плечиками, что маняще колыхнулась высокая грудь.

— Так пускай к начальнику, коли свободен! — сглотнул Иван, пытаясь развеять наведенный красотами Люськи дурман.

— Так и я свободна, Ванечка! — жеманно пропела она и подмигнула с таким неприкрытым намеком, что у Ивана в животе от неожиданности забурчало. — Голодненький ты мой, — Люська провела ладошкой по кителю в районе живота и рука ее едва не скользнула ниже форменного ремня, но задержалась. — Давай после начальника ко мне заскочим, я тебя, соколик мой, напою и накормлю досыта! — она так откровенно подмигнула, что Иван окончательно расстроился.

Совсем твои дела, Иван, плохи, — упал духом пилот, — где же это видано, чтобы девка при всем честном народе мужика кадрила? Был бы тот мужик миллионер, нет вопросов, резон бабий понятен. Но что взять с Ивана? Гол как сокол, богат долгами, да похмельем, сейчас еще выволочку полковник устроит за странный разговор, а это считай без премии останешься.

Нет ей резона кадрить рядового пилота, пусть он даже лейтенант! Знает вертихвостка, что денег за душой ни гроша, очередное звание не светит. А что сам собой хорош, да в любви крепок, еще не повод к подобному интересу. Таких крепких полным полно на базе, по сотне в день можно с ума сводить и каждый не чета ему, Ивану Волгину. А вдруг действительно влюбилась? Не все же бабы дуры, есть среди них умницы, которым не кошелек тугой, а мужика крепенького подавай. Сейчас на попятный пойдешь, потом жалеть будешь.

— Вечерком разве что, — осторожно ответил Иван, прикидывая состояние организма и степень его готовности к интимным событиям.

— Резоны Люськины нам неизвестны, грех отказываться, раз уж сама навязывается, — лихорадочно рассуждал Иван, предчувствуя сладостные перспективы приятного вечера и ночи, — чайку попьем, пирогов поедим, слово за слово, может чего и склеится. Вперед, солдат, не робей!

— Ваня, а ты меня все еще любишь? — нежным голоском, потупив скромно глазки поинтересовалась Люська. — Знаешь, я и на звезду с неба согласная!

Иван моментально насторожился. О любви девки в двух случаях интересуются — когда беременны или просить будут чего дорогого. Насчет первого Иван был спокоен, ибо ни сном ни духом, ни ухом ни рылом, никакой другой частью тела к этому обстоятельству касательства иметь не мог. А вот второе под большим вопросом.

— Врать не буду, Люся, нету у меня звезды, — дипломатично пропустив мимо ушей вопрос о любви, ответил Иван.

— Так уж и нету, Ваня, а если поискать? — Люська так проникновенно подмигнула, что бедное Иваново сердечко стремительно ухнулось в живот.

Были бы деньги, так и не пожалел бы ради Люськи пары сотен кредитов. Ремень потуже затянем, стройность приобретем необычайную, но ради ее зеленых глаз никаких денег не пожалеем, если они есть конечно.

Кабы сны сбывались, то сейчас бы то колечко из казино с зелененькими бриллиантами Люське на пальчик бы надел и кум королю, сват министру. Но жизнь не сон, а в чудеса Иван давно не верил. Есть у него жизнь и прожить ее нужно так, чтобы денег хватало от получки до получки.

Главная проблема этой жизни в том, что до получки деньги не доживают. И еще в том, что деньгам взяться абсолютно неоткуда и занять не у кого, кругом должен, а до получки еще неделя. Хорошо царям щедрыми быть, когда денег полные сундуки. А как бедному пилоту ту щедрость проявлять? Обидно же получается. От таких мыслей настроение Ивана испортилось окончательно.