Без Границ

Виктория ощутила давно забытое чувство страха. Долгое время Харон не менял интонации к ней, всегда был учтив и добр, вежлив и снисходителен, в общем-то, вел себя как джентльмен. Девушка даже успела забыть, что он – демон. Что нашло на него в момент разговора, что звук его голоса покрылся мраком и сухостью, почему взгляд помрачнел, а руки стали холодными, Вика не совсем поняла.

– Харон, я… – Виктория сделала шаг назад. – Я… прости, пожалуйста, я ни в коем случае не хотела тебя обидеть…

– Обидеть? – Демон усмехнулся. – Обидеть демона? Знаешь, детка, что большего всего мне в тебе нравится? На тебя невозможно долго злиться, .даже если очень захочется, ты все равно все исправишь!

– Прости, – девушка опустила взгляд. – Я, правда, думаю, что это был не сон! Как это можно объяснить?

– Никак! – Харон обхватил девушку. – Я докажу тебе, что это было забвение.

– Как?

– Повторюсь: дух, помощь, язык? Да?

– Точно.

– И ты все помнишь ясно, как себя все свои годы?

– Да.

– Хорошо. Вызови дух сейчас. – Харон сложил руки на груди. – Давай, детка, прочти заклинание и пусть он явится. Сейчас.

Виктория молчала. Внезапно ей стало очень стыдно и неловко. Если Харон прав, то насколько бредово и нелепо она будет выглядеть после прочтения заклинания, ожидая, что кто-то еще и явится.

Девушка отрицательно покачала головой. Харон тоже начал потихоньку успокаиваться, понимая, что из них двоих он звучит куда более убедительнее.

– Почему ты отказываешься? Это же самый лучший способ проверить, был ли то сон. Читай. – Голос демона звучал настойчиво.

– Spiritus inferior, – прошептала Виктория.

– Дальше. – Настаивал демон.

– Loco, protinus. – Вика смотрела в янтарные глаза демона, – Spiritus inferior, loco, momentaneus. Spiritus inferior fatis huc te poscentibus affers.

– Где дух? – спросил Харон, уже не столь решительную девушку.

– Я… я не знаю. – Вика озиралась по сторонам, в поисках существа.

– Разве это не доказывает, что ты была в забытье, а? – демон, наконец, улыбнулся, прижимая к себе девушку.

Ни он, ни она, не заметили старую собаку, стоявшую позади.

С тяжелым сердцем Виктория вошла в палату. Тишина. Запах лекарств. Штатив с капельницей. Дыхание. Женщина лежит с закрытыми глазами, рот приоткрыт. Нет движения.

Вика сидела у кровати бабушки. Женщина едва могла пошевелить пальцами на руках. Одна нога была полностью обездвижена, одна еще как-то шевелилась. Бабушка молчала: больше она не могла говорить. Часть лица отныне не подчинялась командам мозга.

Харон оставался в дверях. У него был лишь праздный интерес, посмотреть, что будет. Смятение чувств и переживания Виктории словно по проводам передавались ему. Просто шквал, тяжелый, давящий, шквал эмоций.

Вика сидела и молчала. Она смотрела на парализованную старушку и не понимала, почему так произошло. Долго размышляла и обдумывала происходящие и все равно ответа не было. Часто случается то, что случается, никто не застрахован, ни у кого нет отсрочки. Просто почему-то это всегда приходит слишком неожиданно. Никто не готов болеть.

Демон продолжал стоять в дверях, посматривал на девушку и жвал жвачку. У него не было мыслей. Он не знал и не сталкивался с такой скорбью. Он не был ни утешителем, ни сочувствующим. По сути, ему наплевать. Харон, несмотря на свою стихию страсти и желания, укротительства любви, был бесчувственным чурбаном.

Виктория дотронулась до руки женщины и ее словно молнией пронзило. Девушка почувствовала те же самые ощущения и эмоции, как тогда, когда что-то обездвижило ее после книжного магазина… И тогда она поняла и провела параллели между случившимся и своими ощущениями. Конечно! Как же она сразу не догадалась!

– Харон! – девушка подбежала к нему и схватила за руку. – Пошли скорее!

– Все? Уходим? – демон ничего не понимал, быстрым шагом идя за девчонкой.

– Я поняла!

– Что? – крикнул он ей вслед. – Что ты поняла? Теперь я тоже хочу понять! Вика!

Она уже добежала до гардероба. Вика поспешно одевалась, ни на кого не обращая внимания.

– Эй, эй, – Харон поймал девушку уже перед выходом. – Подожди. Остановись. Два вопроса. Первый: куда ты бежишь? Второй: что ты поняла?

– Я почувствовала, что происходит с бабушкой! Помнишь тогда, в книжном? А потом мне позвонила мама. Помнишь? То, что было со мной, то же самое, что было с бабушкой! Только тогда я не поняла…

– Как тебе это в голову пришло, Виктория? Почему тебя не смущает слово совпадение?

– Харон! – Вика нахмурилась. – Почему ты такой скептик? Ты же самый яркий представитель того, чего для людей не существует! Как ты вообще можешь знать что-либо о понятии скептицизма?

– Это не скептицизм, детка, а реализм. Как ты поняла и пришла к такому выводу?

– Когда я дотронулась до бабулиной руки. Все то, что я переживала в книжном, снова вернулось воспоминанием.

Харон оставался внешне хладнокровным. Внутри же, он не знал, что делать. Виктория явно что-то заподозрила о своем скрытом таланте и задача демона была в том, чтобы убрать эти подозрения.

– Пошли, я покажу тебе то, что действительно существует.

– Куда?

– Дай мне руку.

– Харон, куда мы идем?

– Однажды, ты сказала, что веришь мне… Руку! – Харон настаивал, прижимая ее к себе. – Чуть ближе. Ты же знаешь, для чего это, да, детка? – Мужчина улыбнулся. – Закрывай глаза.

Чувство предвкушения и ожидания переполняли девушку. Харон же мысленно метался между мирами и иллюзиями, думая, что точно будет способен отвлечь Вику от своих мыслей. И он нашел то место.

– Можешь открывать глаза. – Тихо сказ он.

Виктория не спешила исполнять просьбу мужчины. Она слушала тишину. Жуткую и страшную. Именно такой тишиной сопровождался приход Люцифера. Испугавшись жутких воспоминаний, Вика открыла глаза.

Вокруг никого, только Харон. Необычная местность: большие деревья с зеленными листьями, закрученными в конической форме. Их цвет был не просто зеленым, а супер насыщенным и, скорее, пульсирующим. Глазам и нравится смотреть на него, и устают они быстро. Листва бушует, полная жизни и вдохновения. Но все кругом бездвижно. Ни ветерка. Воздух тяжелый, грузный, но дышать можно почти полной грудью. Небо окрашено в ярко красный цвет, с примесями и полосками желтого, переходящего в оранжевый и лилово-фиолетовые линии. Закат. Тоже беззвучный. В небе нет ни одной птицы, никто не поет чудесные песни. Уши болят, поглощая эту тишину.