Без имени

– Рядовой Гриневская, - говорит она, прищурившись.

– Здравия желаю, товарищ капитан, - отдаю воинское приветствие.

Марго ехидно улыбается, мне кажется, она стала еще привлекательнее, чем была. Эта мысль вызывает укол зависти.

Я не видела ее с тех пор, как меня отправили в Лагерь выживания. И, признаюсь, была рада этому. Одного взгляда на нее недостаточно, чтобы пошатнуть мой настрой. В мгновение, я вспоминаю все, как будто это было вчера. Мои щеки вспыхивают от злости. Мысленно приказываю себе успокоиться, чтобы выжить и отомстить за родных, я должна стать Безлицей. Стать своей среди чужих.

Марго листает страницы на планшете.

– У тебя отличные баллы за предыдущие испытания. Ты хорошо стреляешь, с ведением искусства боя все в порядке, выучила Устав от корки до корки. Можешь оказать первую медицинскую помощь при необходимости. Нам нужны такие солдаты. Тебя неплохо подготовили за прошедший год, - она отрывает взгляд от планшета, наши глаза встречаются.
– Решила взяться за ум и стать одной из нас?

Я ждала этого вопроса.

– Так точно, товарищ капитан. Сила народа в единстве, - цитирую одно из высказываний, которые нас заставляли учить наизусть.

Марго натянуто улыбается. Ее так легко не проведешь. Мне придется сильно постараться, чтобы заслужить ее доверие. Зачем оно мне? Держи друзей близко, а врагов еще ближе.

– Верно. Это твое последнее испытание. Если пройдешь его и останешься невредимой, выпустишься из Лагеря. Если нет - останешься еще на один год. Вся суть задания заключается в том, чтобы посмотреть, как ты будешь действовать в экстренной ситуации.

– Что это значит?

Марго сверлит меня взглядом.

– Способна ли ты пойти на убийство врага.

– Товарищ капитан, если я правильно понимаю, то сейчас мне придется убить человека?
– сердце быстро пропускает удары. Кажется, будто температура в зале повысилась на несколько градусов.

– Не человека, а врага, - говорит Марго. Она не улыбается, не смеется, но я чувствую, что мое волнение доставляет ей удовольствие.
– Так же Совет оценит твои навыки в бою, рядовой. Не смотри на меня так, словно твой враг - я. Мы даем шанс ворам и убийцам. Либо они будут драться с солдатами на финальном испытании, либо отправятся в Чистилище. Если они выигрывают, мы их отпускаем. Все честно.

Я снова чувствую себя той девушкой из Содержательного дома: слабой трусихой.

– Рядовой, все понятно?

– Так точно, товарищ капитан.

– Отлично.

Девушка оставляет меня. Она поворачивается ко мне спиной и заходит за ту стеклянную дверь, из которой я выходила.

Марго подносит рацию и говорит:

– Запускай, - я не слышу ее голоса, но в Лагере нас учили читать по губам. Полезный навык.

Одна из дверей открывается. Мужчина в военной форме тащит тело. Это маленькая девочка. Он толкает ее вперед, она падает и взвизгивает, а военнослужащий закрывает дверь с другой стороны.

Это враг? Ей на вид лет четырнадцать. Спутанные, грязные волосы, сложно определить какого они цвета. Кровь, смешанная с грязью и потом, покрывает синяки и ссадины на коже. Глаза красные от слез и недосыпа, на щеке огромный рубец. Девочка всхлипывает, вытирает слезы руками и пытается подняться. На ней длинные порванные штаны цвета хаки, ярко-красный свитер, который ей явно не по размеру, скрывает худощавые руки.

Я вздрагиваю. Она совсем как Паника, самая юная жительница Содержательного дома. Еще дитя. Марго только что дала мне задание: убить врага. Лишить жизни этого ребенка то же самое, что выстрелить в сердце Паники.

Я не смогу. Я не смогу. Я не смогу.

Что такого может сотворить ребенок, чтобы в наказание его отправили на казнь? У меня нет более подходящего слова, потому что так оно и есть. Малышке не дали шанса. И я знаю, что все это неслучайно: заставить меня убить ребенка - то же самое, что подписать контракт с Безлицыми на пожизненное им поклонение, кровью, но только не моей.

Я должна доказать свою преданность и вывести из игры врага. Только мои настоящие враги находятся по ту сторону зеркала и стеклянной двери.

– Пожалуйста, - шепчет девочка, - я не хотела. Просто так вышло. Я хочу домой.

Она поднимает глаза, и наши взгляды встречаются. Они у нее очень красивые, цвета океана, бездонные, словно скрывают какую-то тайну.

Делаю вдох и считаю до трех.

Один.

От этой девочки зависит моя жизнь. Если я сейчас не сделаю то, что должна, мне придется проторчать здесь еще один год. Вероятно, Марго найдет еще какой-нибудь способ досадить мне или изуродовать.

Два.

Каждый день я нахожу в себе силы просыпаться только потому, что думаю о тех, кого потеряла. Ненависть и мысли о мести в течение двенадцати месяцев не давали мне наложить на себя руки. Заставляли выкладываться на полную, чтобы стать сильнее, храбрее и хладнокровнее.

Три.

Если я убью невинное дитя то, чем буду лучше Марго? Или моей матери, которая дала разрешение на убийство собственной дочери? Или Алекса, который меня обманывал, а сам всегда любил свою девушку? Правильно. Если я завтра проснусь уже в Столице в качестве Безлицей, то раз и навсегда стану одной из них. Тогда все смерти были напрасны. Тогда убийство этой девочки будет решающим: стану ли я Безлицей или же останусь человеком.

Я мотаю головой. У этой малышки есть шанс. Неважно, что она сделала, ее в любом случае отправят в Чистилище. Там можно выжить, если попасть в Содержательный дом. Лучше убирать за клиентами, чем гнить под землей.

– Я отказываюсь проходить финальное испытание, - говорю я, вскидывая голову вверх.

– Так и знала, - голос, раздающийся за моей спиной, заставляет меня подпрыгнуть.

Марго злобно оскаливается.

– Рядовой Гриневская, я разочарована. Вы остаетесь в Лагере выживания до следующего года по причине отказа от выполнения задания, - ерунда. На лице у нее улыбка.
– Беляева Елизавета, - девушка обращается к малышке, - Совет принял решение относительно вашей судьбы: вы приговариваетесь к смертной казни за связь с преступной группировкой, покушающейся на жизни высокопоставленных лиц.

– Нет!
– вскрикивает девочка.

У меня внутри все переворачивается.

Марго достает пистолет и стреляет.

Глава 2.

Мне тяжело дышать. Я стою посреди злополучного зала, прошел год, но все помню, словно это было вчера. Крик, выстрел.

БАХ!

Мертвое тело в красном свитере и широких штанах. Еще одна прерванная жизнь. Жертва бессмысленных и жестких законов.

Когда я покидала зал, Марго мне ничего не сказала, мне и не нужно было ничего слышать, я все видела в ее глазах: она была рада, что я останусь в Лагере. В тот момент я подумала, каким нужно быть чудовищем, чтобы убить дитя только ради собственной выгоды.