Без края

Сначала люди проживали жизнь и сразу шли в новое воплощение, но постепенно уровень духовного развития возрастал, и возникло поднебесье – место, где оказывались души с тонкими вибрациями, словно поверх общего мира, вне его системы. Хотя и они не могли уйти из него навсегда.

Миры же, которые создают души в кругу, являются не вполне мирами, а скорее некой временной симуляцией, которая существует, только пока души поддерживают ее своей энергией, вниманием. Однако, пока этот мир существует, в нем вполне полноценно можно жить – чувствовать, переживать, творить, заниматься любимыми делами, быть рядом с близкими, получать удовольствие от еды, природы, от ощущений тела. И тем качественнее и прекраснее эта жизнь, чем более существенными талантами обладают души, которые его создали.

Круг Вэи в этом смысле был подобран очень удачно, Серж собрал их всех вокруг себя. Причем таланты самого Сержа не такие уж выдающиеся на первый взгляд. Его способность заключалась в том, что он создавал особую атмосферу душевности. Казалось бы, не такая уж необходимая вещь, вполне можно было прожить без этого ощущения душевного тепла, близости, которое объединяет все живое, без милых бабочек, стрекоз и божьих коровок на лугах, без лапочки тигренка, однако когда Серж отсутствовал в кругу, все это чувствовали.

Кроме того, именно он нашел, притянул их всех – Вэю, которая с необыкновенной точностью и мельчайшей прорисовкой воссоздавала в их мире природу, создавала времена года, время дня и ночи, погоду. Флайю, которая управляла временем, могла растягивать его, особенно когда все были в сборе, и, наоборот, сжимать, если нужно было помочь пережить быстрее какой-то период. Кёльне наполнял их мир чувствованием – всеми ощущениями тел, которые души создавали для себя, запахами, звуками в человеческом понимании, он создавал вкус еды, которая появлялась в их мире, и делал эмоции более человечными, выразительными, лишал их вселенской философской невозмутимости. Именно поэтому Вэя так скучала по Шае, когда они находились в их мире.

Влаз был талантом по части технических сооружений. Не всегда в их мире у него была возможность проявить свои способности в полной мере, но уж если появлялся такой шанс, то ему не было равных.

Еще был Невидимка, Нев. Его способностью являлось то, что он лишал все души в кругу возможности читать мысли. То есть пребывая в кругу с Невом, души чувствовали себя как обычные люди, которым чтобы понять друг друга, надо общаться и уметь друг друга чувствовать. И при этом они не могли случайно «выболтать» свои мысли.

Самого Нева никто не видел и не слышал никогда – он действительно был невидимкой. Он не воплощался в их мире в теле человека, и даже будучи душой ощущался скорее не как присутствие, а как отсутствие. Не вступал в общие обсуждения, не делился, не отстаивал свои интересы, он не был ни за, ни против. И Вэя не помнила, чтобы когда-нибудь он уходил в общий мир, и это было странно, потому что сколько бы души не пребывали в поднебесье, рано или поздно им приходилось воплощаться в земной жизни, чтобы повысить вибрации, которые со временем неизбежно падали.

Вэя как-то спросила у Сержа про Нева, откуда он взялся и как Серж нашел его, почему тот не уходит никогда, но Серж ответил уклончиво и очень неопределенно, и Вэя поняла, что затрагивать эту тему не стоит.

Не всем, кстати, нравились способности Нева. Кажется, близнецов вполне устроило бы, если бы не приходилось объяснять что-то друг другу. А вот Вэя, наоборот, не хотела быть постоянно открытой для всех, особенно когда Шая была в мире вместе с ней. Ей по душе была некая приватность, возможность быть иногда наедине с собой. Да и в том, как они с Шаей чувствовали друг друга, не имея возможности слышать мысли, всегда была некая магия, гораздо большая, чем в простом чтении мыслей.

Ну и, конечно, Шая. У нее был особый талант – она привносила нечто не в мир, а в самих душах пробуждала их непроявленные качества или способности. Именно поэтому Кёльне так смутился – его Шая делала очень чувственным, восприимчивым, и это касалось не только, например, ощущений вкуса, запахов, цветов, но и сексуальной чувственности. Как говорил Кёльне, тогда практически вся жизнь становится одним непрекращающимся оргазмом – сексуальным, вкусовым, визуальным, словно тебя доводит до экстаза практически любое приятное ощущение.

Серж в присутствии Шаи обретал возможность делать более живыми и правдоподобными версии тех людей, которых души создавали для себя в своем мире. Сам Серж создавал в их мире девушку, которую когда-то любил, Аслану. Она у него получалась милой, красивой, нежной, и все-таки ей не хватало той живости, непосредственности, которой отличалась созданная Сержем живность. Его белокурая Аслана больше походила на живую послушную куклу, которая даже слова без спроса не могла сказать.

Когда же появлялась Шая, Аслана по-настоящему оживала. Она при этом не становилась более разговорчивой, но в ней начинал чувствоваться характер, ее редкие реплики были умны и остроумны, и смеялась она над чем-то действительно смешным, а не тогда, когда этого хотел Серж.

Аслана даже выглядеть начинала по-другому – в одежде, макияже, прическе. Из светлой белокурой нимфы она превращалась в стильную блондинку, впрочем, не гламурную, а очень простую и естественную, словно этот стиль был не тщательно продуман, а служил проявлением ее истинной сути.

– Почему ты не приведешь к нам настоящую Аслану? – спрашивала Вэя Сержа. – Ведь она же существовала на самом деле.

– Слишком много мороки, – уклончиво говорил Серж, – ты же знаешь, я не люблю сложностей. А так проще, к тому же, как ни странно, в этих двух разных Асланах, с присутствием Шаи в мире и без него, воплощается истинная она, такая, какой она была в жизни. Так что мне ничего больше не надо.

Интересно было то, что другая способность Шаи практически мгновенно создавать любые объекты и пространства раскрывалась в их мире только в присутствии Вэи. С Вэей Шая получала возможность буквально творить из воздуха. Она могла мгновенно создавать любые ландшафты, постройки, технически сложные конструкции, людей, животных, любые бытовые мелочи, еду, одежду и даже то, чего не существовало в земном мире. Более того, она могла влиять на творения душ из круга – менять погоду, созданную Вэей, ход времени, силу и качество ощущений. По сути, она практически становилась богом в их мире.

При этом совершенно невозможно было сказать, сама ли Вэя влияла так на Шаю благодаря своим способностям или это Шая наделяла ее таким умением. Но в результате вместе они делали пребывание в мире полным таких возможностей, что оно начинало походить на захватывающий аттракцион, и тогда каждый хотел оставаться в нем как можно дольше.

Однако несмотря на то, что все хотели, чтобы Шая вернулась, далеко не каждый легко мог решиться на то, что для этого придется делать. Для душ вмешиваться в жизнь в общем мире всегда было чревато, делать это нужно было очень осторожно и продуманно.