Без права на ошибку. Дочь олигарха

Расстегиваю ремень… зипер… пуговицу. Достаю из боксеров упругий член. Зафиксировав голову Елизаровой грубым захватом затылка, сразу вгоняю его на всю глубину. Никакой прелюдии, я жестко трахаю ее рот до слез, соплей и капающих на пол слюней. Дышит через нос, но воздуха все равно не хватает, большой член слишком глубоко таранит ее глотку.

Три минуты давно прошли, я будто бухим трахаюсь, кончить не получается. Елизарова мычит, что устала, просит по-другому, но мои демоны пируют так, как хочется им. Выхожу почти до конца, резко вколачиваюсь обратно. Сквозь возбуждение и шум крови в ушах слышу тихий вскрик на уровне сверхзвука.

Резко оборачиваюсь, на нас смотрит Юна. В ее глазах столько чистых эмоций, что меня накрывает. А потом она облизывает красивые, пересохшие от шока губы, и меня срывает, кончаю в рот Елизаровой. Пока она глотает все до последней капли, Юна убегает к жениху…

Твою мать! Нужно позвонить Хакеру, пусть сотрет запись с камер наружного наблюдения…

Глава 14

Юна

— Ты ничего не ешь, — орудуя ножом и вилкой, Игорь кивает на мою полную тарелку.

— Я не голодна, — делая глоток воды из стакана.

Официант наполнил бокал вином, но к нему я тоже не притронулась. Весь заказ делал Игорь. Решает, что мне есть и пить. Договаривается с диетологом, следит за моим питанием, чтобы моя фигура всегда оставалась идеальной.

— Ешь, — сквозь зубы, стараясь сохранить на лице улыбку. — Не забывай, что на нас смотрят, — украдкой бросает взгляды на редких гостей. Игорь злится, но искусно изображает спокойствие.

Улыбнувшись, беру вилку, делаю вид, что накалываю на ее кусочек семги, пустую вилку отправляю в рот и даже закатываю глаза от удовольствия. Зрители этого не видят, но раз играть роль, то со всей отдачей.

Игорь удивлен, не привык, что я показываю характер. Такой я была в начале его ухаживаний, выговаривала все, что думаю, не заботясь о том, что могу обидеть и оскорбить. После помолвки мое положение стало хуже. Отец постарался, сделал из меня куклу, которую Игорь готов взять в жены. Как-то Гаранин пригрозил, что разорвет контракт, если я хотя бы еще раз позволю себе опозорить его своим поведением.

— Что ты делаешь? — цедит слова, сжимает нож в руке до посинения пальцев.

— Ем. Люди ведь смотрят, — сама себе не могу объяснить свою выходку, но причины ее знаю.

Сначала в машине, пока ехали в ресторан, я слушала нравоучения, которые мне читались злым тоном, потом обещания уничтожить Юматова, как только закончится его работа у нас. В такие моменты жалеешь, что по щелчку не можешь оглохнуть.

— После свадьбы подобного поведения не потерплю, — очередная угроза не возымела эффекта. Мой мозг заточен на другой теме, все остальное воспринимает фоном.

Перед глазами, не прекращая, мелькает десятисекундный фрагмент, которому я не должна была стать свидетельницей. Зачем я за ним пошла?

Не могу объяснить свой порыв. В какой-то момент мне стало стыдно за Игоря, который смел разговаривать с моим телохранителем, как с бездомным псом, стало стыдно за Олесю, которая делала вид, что не узнала своего парня. Как? Как можно стыдиться человека, с которым у тебя отношения?

Мое утешение ему точно не нужно было, тем более его девушка опомнилась и поспешила за ним. Никогда не лезла в чужие отношения, а тут с чего вдруг решила вмешаться? За кого собиралась заступаться? За своего телохранителя, себе я ответить могла честно.

Не ожидала, что их примирение будет таким… Таким… Откровенным! Вместо того, чтобы отвернуться и сбежать, я застыла, записывая каждую деталь этой картины в своем подсознании. Никогда не думала, что порочная жестокость может возбуждать. В движениях Стаса было столько страсти и ярости, что у меня ноги подкосились. По щекам Олеси текли слезы, но она не сопротивлялась, я чувствовала, что ей нравится, что ее возбуждают резкие грубые толчки. Как такой большой орган мог поместиться у нее во рту?

Могла бы я так?..

Я замечаю, что в зал возвращается Олеся. Мне неприятно ее видеть, не могу объяснить свои чувства. Отворачиваюсь, но все равно кошусь в сторону столика, за которым она сидит с друзьями. Отмечаю, что на лице ни грамма косметики, и я знаю, почему она смыла ее.

— О чем ты думаешь? — голос Игоря разрывает картину воспоминаний. Вздрогнув, прячу взгляд в стол, опасаясь, что он может о чем-нибудь догадаться. Щеки горят, словно их перцем намазали. Нужно объяснить мое волнение.

— О нападении. Постоянно думаю, пытаюсь вспомнить какие-нибудь детали, — специально поднимаю тему, которую, как мне кажется, Игорь не хочет обсуждать. Легко удается переключить его внимание.

— Расследованием занимаются все специальные службы Москвы, моя служба безопасности и служба безопасности твоего отца, ты думаешь, что справишься лучше, чем куча профессионалов? — принижая мои умственные способности не только словами, но и снисходительной ухмылкой.

— Специалистов там не было, — напоминаю, хотя знаю, что Игорь ничего не забывает.

— Твой телохранитель был там. Ему платят за то, чтобы ты не вспоминала ту ночь, — с раздражением отбрасываю столовые приборы. — Сосредоточь свое внимание на нашей свадьбе.

От меня ждут поведения счастливой влюбленной невесты, которая горит предстоящим событием. Наняли десяток специалистов, чтобы организовать масштабное мероприятие, а невесту не интересует выбор платья, меню, цветов…

— Теперь ты пытаешься управлять моими воспоминаниями? После свадьбы мне их подчистят? Оставят только те, которые угодны тебе? — осознаю, что, если о моей дерзости узнает отец, меня ждут большие неприятности, но остановиться не могу. Для одного вечера слишком много эмоций.

— Думай, что говоришь, Юна, — поднимает столовые приборы, на губах улыбка. Резкая смена настроения успокоения не приносит. — Ты сегодня очень смелая, мне нравится. Я с удовольствием буду укрощать свою строптивицу, — понижает голос до сексуальной хрипотцы, впервые он так откровенно и недвусмысленно намекает на брачные отношения. Меня сковывает льдом. Не хочу думать о том, что будет после свадьбы. — Только на публике со мной не пререкайся, договорились? — отправляет в рот кусочек мяса, медленно пережевывает.