Без права на ошибку. Дочь олигарха

— Ты здесь, чтобы защищать мою дочь! — смеет повышать голос? Выговаривать мне? Закончив перевязку, горничная уходит звонить в скорую. Я иду за ней, прикрываю дверь.

— Лишь с восьми утра до десяти вечера я защищаю вашу дочь, — двигаюсь на него. — Напоминаю, я на расстоянии в несколько десятков метров, — цежу сквозь зубы. — Как думаете, я Супермен? Телохранитель должен находиться в непосредственной близости от объекта! — он отступает, будто боится, что ударю. Такое желание есть, но я держу эмоции под контролем. Главное — не смотреть на Юну, могу и сорваться. — Все рекомендации, которые были предложены, вы обговаривали со своим будущим зятем и шли у него на поводу, запрещая мне выполнять свою работу, — продолжаю выговаривать. Пришла моя очередь. — Мне закрыли доступ в особняк! Вчера мы ездили на ужин в ресторан, и вы спокойно наблюдали, что Юна села в его автомобиль, когда меня рядом не было. Я вас предупреждал, чтобы вы избегали посещений некоторых комнат в доме. Столовая стояла в списке на первом месте! Скажите, пожалуйста, что делала Юна утром в столовой? — мне сложно было не орать. Этому мудаку хотелось разбить морду. Я не думал, что так легко будет выполнить навязанный руководством план. Думал, несколько дней придется пасти и ждать удобного случая. — В первую очередь спрашивайте с себя и с будущего зятя! Это вы ставите под угрозу жизнь своей дочери. Может, Гаранину выгодно, чтобы сразу после свадьбы жену убили? Он же все равно получит ваше предприятие? — не думаю, что за нападением стоял Гаранин, но такие мысли не мешает поселить в голову Серебрякова, чтобы выполнить требование генерала. — Вам дешевле самому ее пристрелить и отдать все будущему зятю, — Юна вздрогнула, будто я ударил ее.

— Ты как со мной разговариваешь? — подобрался Серебряков, будто готов кинуться в атаку. Вытянул губы в тонкую линию.

— Юна, оставьте нас, — прошу девушку. Я и так произнес при ней много лишнего. То, что я хочу добавить, ей лучше не слышать. Серебряков кивнул на дверь, когда она перевела на него взгляд. — Вы, видимо, не до конца понимаете, что у вас проблемы, которые скоро придется разгребать? — как только она отошла от закрытой двери. — На дне рождения вашей дочери погибли не только рядовые охранники. Там были дети, внуки, племянники, любовницы… политиков и бизнесменов. Если в ближайшее время мы не найдем заказчиков… — специально не договариваю, пусть сам дорисовывает. — Я не уверен, что после того, как мы их найдем, вас не станут топить, — говорю, как есть. Людям всегда хочется наказать виновных. Тем более людям, которым дана власть. За своих они будут мстить долго и усердно.

— Что ты предлагаешь? — взъерошив волосы, хватается за них и тянет. Мужик в отчаянии, но меня это не трогает.

— Увезти Юну и спрятать, — озвучиваю следующий этап плана. — О месте ее нахождения никто не должен знать, даже жених, — последние слова выдавливаю из себя.

— Это невозможно, — яростно мотает головой. — Игорь не даст согласия.

Опять двадцать пять! Твою мать!

— Вы ее отец, — напоминаю мудаку.

— Ты не понимаешь, — злится он, вновь начиная расхаживать по комнате. — Я обанкротился, Игорь дал мне денег, взамен я отдал ему дочь. Он распоряжается Юной! Она принадлежит ему! — я думал, он мудак, а он конченый мудак. Говорит о дочери, как о бесправной вещи!

— Она ему еще не жена! — напоминаю уроду.

— Свадьба лишь формальность. Только ему решать, что будет дальше. Если он не позволит ее увезти, я ничего не смогу сделать, — у меня в голове не укладывается, что он буквально продал дочь. Торговля живым товаром в стране запрещена? Видимо, за большие бабки можно все!

— Боитесь потерять свой бизнес? — пытаюсь разобраться в мотивах.

— Если Игорь откажется от сделки, я потеряю все, — дальше может не продолжать. Отказаться от красивой жизни тяжелее, чем от дочери. Если выяснится, что Серебряковы косвенно виноваты в той бойне, бизнес ему не спасти. Возможно, он это понимает. Надеется, что зять пригреет?

Пусть теперь Левашов лично давит на Серебрякова, раз его план не сработал! Я ведь говорил, что инсценированное покушение на девушку вряд ли что-то даст! Только кто меня слушал?!

— Уговорите его отпустить дочь, — предпринимаю еще одну попытку уговорить Евгения Борисовича. — Мои обязанности с этого момента изменятся. Вы делаете то, что советую я, Гаранину не обязательно обо всем докладывать.

— Он узнает, — тяжело вздыхает Серебряков, падая на диван и опуская голову. Значит, здесь есть его люди. Хреново! Дальше наш разговор был бессмысленным. Как раз подъехала карета скорой помощи. Я должен быть рядом с Юной, лично убедиться, что все хорошо.

Похитить бы тебя, девочка, и увезти далеко-далеко… Только я ничем не лучше твоего жениха и мудака-отца. Чувство вины не решит всех проблем, поэтому, затолкав его в самый темный уголок души, решал, как действовать дальше.

Глядя на ее бледное лицо, следил за манипуляциями врача. Обработали и перевязали рану, уверили Юну, что швы накладывать необязательно, тонкую полоску шрама будет практически не видно. Поставили противостолбнячный укол и уехали.

— Мы поедем к Мише в больнице? — спросила Юна, как только врачи ушли.

Сжимаю переносицу пальцами. Посещение ее брата в больнице совсем вылетело из головы! Вчерашняя ночь и сегодняшнее утро были слишком насыщены событиями!

— Сегодня его должны перевести в палату, — в ее красивых глазах плещется надежда. Смотрит так, что не могу ей отказать. Что ты делаешь со мной, девочка?

— Я все организую, дай мне пару часов, — достаю из заднего кармана телефон, который приготовил специально для нее. Спиной я закрываю обзор для камеры. На записи будет видно, что мы просто разговариваем. — Спрячь, — Юна убирает мобильный в карман. — Там три номера: мой, Алексея и Артема. Ты можешь звонить каждому из нас в любое время, но я предпочел бы, чтобы ты сначала звонила мне…

Краснеет, губу нижнюю белыми зубками закусывает. А меня наизнанку выворачивает. Играем в гляделки, а они такие… недвусмысленные. Вижу, нравлюсь ей, а она нравится мне — и это проблема.

Прекращай! Я ведь думать о тебе не имею права…

— Юна! — развеивая напряжение между нами, в дом врывается Гаранин, с порога орет, будто у себя дома…

Глава 20

Стас

Двигаю ногами, напоминая, что Юна его невеста. Заставляю себя отойти. Гаранин ведь не угрожает ее жизни, а значит, я не имею права загораживать ее своей грудью. Обмениваемся презрительными взглядами, я выслушиваю очередной словесный понос:

— Не терплю непрофессионалов, а тебя — вынужден. Если с моей невестой что-нибудь случится… — выдерживает паузу.

Пряча ухмылку, прямо смотрю ему в глаза. Мы оба знаем, что он копает под меня. Будет мстить. На данном этапе возможностей у него больше, чем у меня. На мои аптеки уже составлены жалобы, проверку нужно ждать со дня на день. Но мы также оба знаем, что меня есть кому прикрыть. Только после сегодняшней операции обращаться к этим людям за помощью мне не хочется. Пусть лучше проверки. На Левашова я зол, помощь его мне не нужна.

— Если будете следовать рекомендациям и советам, то риск сократим до минимума, — ровно отвечаю. Злится, понимает, что это камень в его огород.

— Советы я не слушаю, предпочитаю доверять себе, иначе не был бы там, где нахожусь сейчас, — реально думает меня этим задеть? Я там, где хочу быть. Мир больших денег и возможностей давно перестал быть мне интересен. Не сдерживая ухмылки, разворачиваюсь и ухожу. Мне нужно подготовить выезд в больницу.

— Мы не договорили, — цедит сквозь зубы.

Мне не стоит его провоцировать, ведь только его положительное решение позволит нам вывести Юну на конспиративную хату, но не могу заставить себя пресмыкаться перед человеком, которого в подростковом возрасте хотел утопить в унитазе. И дело не в том, что в то время мне некуда было сливать агрессию, и я уничтожал слабых. Нет, это как раз в духе Игоря. Дрался я всегда с равноценными соперниками и теми, кто был значительно сильнее. Остальных размазывал морально, но они заслуживали, зля мерзким поведением.