Без права на ошибку. Дочь олигарха

Приехали на конспиративную хату. Не стал будить. Я всю дорогу кайфовал от того, что она у меня в руках, и не хочу себя этого лишать. Платье задирается, когда я ее поднимаю на руки и несу в дом. Юна даже во сне доверчиво ко мне жмется, пытаясь согреться.

Леха устал, ему нужно поспать, а я хочу, чтобы он прямо сейчас свалил в город. В доме у Серебряковых меня не напрягали другие мужчины возле Юны, а тут дурею. Понимаю, что друг на нее не претендует, но он мужик, и смотреть ему я запретить не могу. А Леха смотрит. С интересом. Красивая она, не оставляет равнодушным ни одного мужика.

Лехе я доверяю, тут дело в другом. Побыть с ней наедине хочу. Это желание сильнее здравого смысла. Осознаю ведь, что окончательно в ней потону, не выплыву, но отказаться не могу. Борюсь с собой, проигрывая каждый раз.

Проклинаю себя за тот выстрел, а все равно тянусь к Юне. Хочу надышаться ею, напитаться, сожрать нахрен, несмотря на ту пропасть, что между нами. Если бы она не была девственницей, позволил бы своим демонам пировать ею. Голову ведет от ее близости. Сердце бахает в груди от нежных прикосновений ее пальчиков к груди. Никогда меня так женщина не заводила. Юна и не женщина, маленькая чистая девочка.

Уложив ее в постель, хочу скорее свалить. Не оставляет в покое навязчивая мысль, что я могу остаться с ней в одной комнате, лечь в одну постель. Спать с ней рядом, держа в своих объятиях, но ведь мне этого будет мало. Я и так с трудом держу своих демонов на поводке.

Мы говорим. Дышу ее ароматом. Хочу ее до темных пятен перед глазами. Кровь давно хлынула из головы в пах. Желанная женщина лежит в постели, вся такая теплая, нежная, манящая, а я застываю над ней, прилагаю нечеловеческие усилия, чтобы оборвать канат безумного влечения, который тянет к ней.

С собой можно бороться, если грубо наступать на горло своим «хочу», но как бороться с ней? Как игнорировать ее влечение, которое Юна не умеет скрывать? Тянется ко мне, зажмуривает глаза и часто дышит. Облизывает губы в предвкушении, когда я застываю над ней. Ее тело посылает недвусмысленные сигналы. Я могу получить девочку, которая занимает все мои мысли. В своих мыслях я лишаю ее девственности и развращаю для себя. Как же тяжело себя тормозить!

Пытаясь быть благородным, несу бред про то, что я ей не подхожу. А кто подходит? Игорек? Или очередной мудак, который не оценит, что за сокровище ему досталось?

Мне нужно покинуть ее спальню. Убеждаю себя, что секс между нами только все усложнит, но, устав бороться с собой, затыкаюсь. Я сам не верю в то, что говорю.

??????????????????????????— Я не подхожу тебе, — повторяю. — Но и отказаться не могу. — растираю лицо, прежде чем озвучить свое решение: — Я приму душ и вернусь. Если не захочешь, ничего не будет. Мы просто ляжем и будем спать, — все это время внимательно наблюдая за ее реакцией. Смущается, краснеет, закусывает губу, а мне крышу рвет.

— А если захочу? — выдыхает, смущаясь еще больше. Ставит меня на колени.

— Буду только с тобой…

— Как долго? — чуть смелее. Понимаю, что для нее это важно.

— Я не знаю, — говорю правду. Не могу ничего обещать. Я мало что могу ей предложить. Забрав себе, скорее всего, лишу ее наследства, Гаранин отберет все, что принадлежит Серебряковым. Я не читал договор, но приблизительно могу представить условия. А когда я признаюсь, что стрелял в нее, в жизни Юны не останется ничего. Я должен сказать ей об этом сейчас, но я эгоистично молчу. Болен этой девочкой, хочу не просто попробовать ее, хочу навсегда присвоить.

— Я согласна… — задерживаю дыхание. — Согласна только на сон, — не обламываюсь, хотя хочу ее всю. Но это лучше, чем ничего. — Сегодня только сон, — обнадеживает…

Глава 27

Юна

Расширила границы дозволенного. Мой протест отцу и жениху. До сих пор не верится, что я согласилась лечь в одну постель с мужчиной. Практически незнакомым, несвободным, но таким притягательным и очень близким.

Наслаждаюсь незнакомыми ощущениями. Находясь в теплых надежных объятиях Стаса, не думаю об Олесе. Точнее, думаю, но совсем не раскаиваюсь. Скорее злюсь, что между нами она и Игорь.

Мы даже не целовались, все, что могли себе позволить — прикосновения украдкой, а теперь спим вместе. Я под одеялом. Стас не накрылся. Лежит поверх одеяла, прижимая меня к себе. Блин, это самый восхитительный и яркий момент в моей жизни: до мурашек, до зашедшегося от волнения сердца.

Пробую быть смелой, поддаться своим желанием, отмахнуться от страхов и навязанных запретов, но когда тебя долго ломают, бесследно это не исчезает. Нужна болезненная операция без анестезии. Доверить я могу ее только Стасу, стоит только предложить…

Закрываю глаза, стараюсь дышать ровно, чтобы его не разбудить. Выспавшись в дороге, я притворилась, что сплю, когда Юматов после душа вернулся в спальню, прилег аккуратно, притянул к себе и сразу уснул.

Не знаю, который сейчас час, за окном светло. Через плотно задвинутые шторы пробиваются лучи солнца. Стас в футболке и домашних штанах. За несколько часов, что я лежу возле него притихшей мышкой, успела рассмотреть его лицо в мельчайших подробностях: родинки, шрамы. Залипла на губах, красивых руках, запомнила каждую ярко выраженную вену, обвивающую мышцы.

Руки чешутся, хочется прикоснуться к его губам, обвести подушечками пальцев каждую вену. Разбужу, а ему нужно выспаться. Сложно бороться с собой, когда несколько часов подвергаешься искушению. Все равно что перед сладкоежкой поставить десерт и разрешать только смотреть. Вот и я срываюсь в исследовательские просторы.

Высвобождаю из-под тяжести его руки свои пальцы, стараясь не разбудить, обвожу подушечками пальцев его вены, пытаюсь не касаться. Прислушиваюсь к дыханию Юматова, он глубоко спит. Мои действия его не потревожили. Осмелившись, двигаюсь дальше, забывая об осторожности. Мало. Мне катастрофически мало. Чего? Я пока сама не разобралась, но чувствую дефицит. Чувств? Эмоций? Тактильных ощущений? Наверное, всего вместе.

Подаюсь чуть вперед, хочу коснуться его губ. Просто почувствовать их тепло на своих губах. Коснулась и тут же отстранилась, будто воровка.

— Продолжай, — хриплый со сна голос заставляет покраснеть. Рука, удерживающая меня за талию, напрягается, фиксируя, чтобы я не сбежала. Такой порыв был. Настолько мимолетный, что не стоит ему придавать значение. Я ведь обещала себе стать смелой. — Я жду, Юна.

— Чего? — я не спала, но голос от волнения просел.

— Поцелуй. Хочу твой поцелуй, — Стас открывает глаза, смотрит прямо на меня.