Без права на поражение (сборник)

В шесть часов по его вызову в управление пришла Светлана Обкатова — кемеровская.

— Решил увидеться с вами перед отъездом, — объяснил он вызов.— Обращаюсь к вам с

просьбой: если встретите Людмилу, сообщите в ваше — Кемеровское УВД вот по этому

телефону.— Он передал ей бумажку.— Людмила совершила очень серьезное государственное

преступление. Сейчас скрывается. Мы ищем ее почти неделю уже... Вполне может случиться,

что именно вы поможете нам задержать ее. О наших встречах и этом уговоре молчите. Заявлять

о том, что потеряли паспорт, или рассказывать об этом кому-то тоже не спешите. А вдруг мы его

вместе с вами и найдем! — Он улыбнулся. — Тогда и штрафа платить не придется.— Он

подписал ее пропуск.— Желаю вам всего хорошего.

— Спасибо,— сказала она и, как в прошлый раз, поторопилась уйти.

...В семь дали по телефону Свердловск. Макаров сообщил неутешительные результаты

поисков в Кемерово и попросил разрешения на выезд в Новокузнецк.

— Думаю, за сутки управлюсь,— пообещал он.

— Добро,— ответил Усков и приободрил: — Возвращайся быстрее, а то Захарченко тут

истинным ее портретом хвастает. Посмотришь.

— Исключено! — еще успел крикнуть в трубку Владимир.

Выехал в ночь.

В Новокузнецке дело завершил быстрее, чем обещал, но возвращаться пришлось ни с чем.

...Начальник отделения уголовного розыска Иван Иванович Усков был человеком все-таки

своим, и поэтому основной доклад у Макарова получился очень коротким.

— Прибыл пустым, как барабан.

— Совсем?

— Ну, как совсем? Была она там, конечно. Паспорт, видимо, взяла. Наследила... Но до

Свердловска все.

— Садись и рассказывай.

Директор и старший бухгалтер Свердловского торгово-кулинарного училища на

фотографии, добытой Захарченко в Кустанае у Старшинова, узнали своего сбежавшего кассира.

Валентина Андреевна Рязанцева в тот же день по той же фотографии опознала свою

знакомую Светлану из «Олимпии».

Из Кемерово пришла телеграмма, в которой сообщалось, что Светлана Николаевна

Обкатова тоже увидела на фотографии как раз ту самую Людмилу, с которой познакомилась в

ресторане «Кузбасс» и которая так неожиданно покинула ее, не воспользовавшись

предоставленным гостеприимством.

Сомнений не оставалось: уголовный розыск заполучил фотографии истинной

преступницы.

И одновременно — окончательно потерял ее настоящую фамилию.

Розыск принимал затяжной характер. И как только это стало ясным, дело по хищению

денег в торгово-кулинарном училище из Ленинского райотдела было отозвано.

Его принимал к своему производству следственный отдел управления внутренних дел

города Свердловска.

5

Начальник следственного отдела городского управления подполковник милиции Герман

Михайлович Первухин долгие годы провел на оперативной работе, достаточно хорошо знал

повадки преступников всех мастей и славился умением в самой сложной обстановке найти

предельно результативный тактический план. Он и сейчас остается самым близким другом и

советчиком уголовного розыска не только в силу своего служебного положения. Это —

душевная привязанность.

...В те дни, когда дело о похищении денег кассиром торгово-кулинарного училища

поступило в следственный отдел городского управления, в кабинете Германа Михайловича

происходил несколько необычный разговор.

Вторым в кабинете был Олег Владимирович Чернов—начальник уголовного розыска

Свердловска.

— Розыск будет трудным,— мягко картавил Герман Михайлович,— но я надеюсь на успех.

Слава богу, теперь мы имеем возможность обращаться к людям. На днях отпечатают плакат с

хорошим портретом. Текст составлен подробно... Уверен, на него откликнутся. Да и сама она его

прочтет непременно. Забеспокоится, сбои начнутся...

— Все это я понимаю,— сказал Олег Владимирович.— Но самое возмутительное, что из-

за своей многодневной беготни за личностью преступницы мы, если говорить честно, утратили

оперативную инициативу. Досадно? Да! Но только ли мы виноваты?..— И, подумав, вдруг

заговорил как будто о другом:— Вот у нас есть любители заявлять, что мы избавились, так

сказать, от почвы для преступлений, непременно подчеркивая — от социальной почвы. Согласен

ты с ними?

— Социальная почва... Это, знаешь, очень серьезно!

— А как же! — подхватил Чернов.— Социальное неравенство, эксплуатация!.. Согласен,

все это похоронено. Но давай обратимся к нашему училищу. О преступлении в нем мы еще не

можем говорить в полном объеме. Но и то, что знаем, дорогой мой, наводит на размышления.

Скажи, головотяпство, беспечность — это что? Случай или явление? Если ты муж — шляпа, то

ты вредишь только себе, еще семье. Ты — экспонат. А вот когда ты беспечный руководитель, ты

вредишь государству, системе, всем людям. Ты уже — явление.

— Понимаю и согласен,— сказал Герман Михайлович.— Формальное отношение

директора училища к приему работника на ответственное место открыло путь к преступлению...

— Да! И это— почва, социальная почва! — резко подчеркнул Чернов.— Мы много

говорим о бдительности — высокое слово и высокое понятие... А вот о беспечности и

головотяпстве разном с такой серьезностью и постоянством почти никогда не вспоминаем. А

ведь бдительность должна, черт побери, иметь не только политический смысл, но и простой —

гражданский, человеческий, обиходный. Мать же предупреждает иной раз свою дочь: ты

смотри, дескать, с этим парнем не забывайся!.. И так — во многом. Если бы сегодня карьеристы,

стяжатели, бюрократы, растратчики и куркули разные, в конце концов просто дураки на