Без права на пощаду (Школа обаяния)

– Несмотря на все, что с нами случилось, я не разучилась наслаждаться красотой! – воскликнула Лиза. – А это что? – показала она.

Холлис повернулся к закату и прищурил глаза. Примерно в ста метрах, сквозь молодые сосенки, он увидел высокую деревянную вышку. Он не смог разглядеть колючей проволоки, но знал, что она есть. Сэм заметил еще одну вышку, отстоящую метров на двести от первой. Он прикинул, что если лагерь занимал площадь около двух квадратных километров, а вышки отстояли друг от друга на двести метров, то значит, по периметру их было штук сорок. На каждой из них не менее двух часовых, и их смены длились по восемь часов. Следовательно, требуется не менее двухсот сорока охранников только для вышек. Примерно столько же патрулируют лагерь по периметру и по главной дороге, плюс сотрудники штаба и люди, обслуживающие взлетно-посадочную полосу для вертолетов. Холлис прикинул, что в лагере должно находиться не менее шестисот человек из КГБ. Внушительная сила. Слишком уж много народу «заботились» о том, чтобы ни один американец не смог вырваться отсюда. И почти за двадцать лет, по-видимому, ни одному не удалось этого сделать. Значит, Додсон совершил практически невозможное.

– Теперь это – граница нашего мира, не так ли, Сэм?

– По-видимому.

– Мне бы хотелось иметь крылья.

– Я уверен, что летчики, заключенные здесь, помнят о тех временах, когда они их имели.

– Я по-прежнему испытываю страшную слабость, – проговорила Лиза.

– Хочешь, постоим, передохнем?

– Потом. Мне хочется погулять, пока еще светит солнце. Я буду держаться за твою руку.

Тропинка повернула, и они увидели идущих навстречу мужчину и женщину в джинсах и лыжных куртках.

– Будь с ними любезна, – предупредил Холлис.

– Одну неделю, – напомнила она.

Пара, улыбаясь, приблизилась к ним.

– Привет, меня зовут Джеф Руни, а это – Сьюзи Трент. А вы, наверное, полковник Холлис и Лиза Родз, – сказал молодой человек.

Ему было лет двадцать пять, вероятно, он отслужил в Советских ВВС два или три года, потом прошел обучение в разведшколе ВВС и, несомненно, один год проучился в институте США и Канады в Москве. Руни выглядел смуглым и довольно низкорослым.

Он протянул руку, и Холлис почувствовал уверенное, крепкое рукопожатие. Затем Руни пожал руку Лизе.

– Рад познакомиться с вами. А мы в некотором роде вас искали. Полковник хотел, чтобы Сьюзи познакомилась с Лизой.

Сьюзи Трент улыбнулась. Это была крошечная женщина лет двадцати с грязными белокурыми волосами, острым носиком, угреватой кожей и с бюстом, слишком крупным для ее небольшой фигурки.

– Это очень здорово, что вы здесь, Лиза. Я прибыла сюда полгода назад и поступила в женский класс. Он очень небольшой. У нас двенадцать учениц и шесть инструкторов-женщин. Мне уже пора начинать общение с инструктором один на один, но у нас не хватает наставниц. Так что, я надеюсь, вы будете моей наставницей и научите меня, как стать вами.

Лиза вздохнула.

– Разумеется, если хотите. – Она выдавила улыбку. – Но спать с моим приятелем вы не сможете.

Джеф и Сьюзи громко расхохотались, а Сьюзи предложила:

– Лиза, вы с нами не выпьете чаю после обеда? Мы встречаемся в половине шестого, после занятий. Соберутся все девушки.

– Девушки?

– Да. Любой вам скажет, где нас вероятно найти.

– Сможет рассказать, где вас найти, – поправила Лиза.

– Да, благодарю вас. Конечно, сможет. Я знаю правила, но не всегда знаю, как их применять.

– Когда вы сомневаетесь в выборе слова, употребляйте «Can». Многие американцы делают здесь ошибку. Когда русские разговаривают по-английски, то ошибаются в другую сторону, слишком часто используя «maj», и это бросается в глаза.

– Обязательно запомню это.

– Также запомните, что американцы, разговаривая, не подходят так близко к собеседнику, как это сделали вы.

– О да! Простите. – Сьюзи отступила на шаг и спросила: – А вы из богатой семьи? Смогу ли я научиться манерам и привычкам богатых людей?

Лиза взглянула на Холлиса и ответила:

– Я родилась в семье среднего достатка.

– Где?

– На Лонг-Айленде.

– О... значит, меня пошлют куда-то в другое место. А мне так бы хотелось попасть в Нью-Йорк.

– Сьюзи, – вмешался Джеф, – по-моему, Лизе это не слишком интересно. Ты ведешь себя не очень тактично. Понимаешь?

– Конечно. Извините.

Руни обратился к Холлису:

– Мой старик работает в советском МИДе, так что мне удалось нахвататься жаргона и манер на разных званых вечерах. Думаю, что за последние месяцы, что я проведу здесь, мы могли бы поболтать и хорошенько обсудить кое-какие посольские словечки. Я неплохо владею жаргоном американских ВВС и моряков. Кстати, у нас есть несколько типов из армии. В основном вертолетчики. Итак, я надеюсь на вас, Холлис. Но мне бы чертовски повезло, если бы я сумел попасть в американскую военную разведку. Я недолго служил в ВВС и подготовился к экзаменам – я имею в виду экзамены в американских ВВС. Думаю, что после вашего инструктажа у меня все пройдет по высшему разряду.

Холлис хмыкнул и сказал:

– Ну, у вас весьма честолюбивые планы. Я очень удивлюсь, если вам удастся пройти проверку на происхождение. Как вы собираетесь это сделать?

– Ну, теперь с этим стало значительно проще, когда все остальные наши парни уже там. Начну с того, что я сирота, сами знаете, в сиротских приютах есть списки умерших, а также списки покойных приемных родителей. А свидетельство о рождении – это уже теперь не проблема. В некоторых городах у нас есть свои парни в Бюро демографической статистики, которые позаботятся обо всем этом.

– А как же насчет личных рекомендаций?

– Эта программа началась уже пятнадцать лет тому назад, полковник. Поэтому у меня есть список тех, чья добросовестность не вызывает сомнений. Это уже напоминает сеть, состоящую из старых однокашников. Школьные узы и тому подобное. Первой волне «десантников» пришлось туговато. Наши ребята теперь приезжают туда, где уже закрепились «десантники».

– Насколько мне известно, никто из выпускников не вступает в контакт друг с другом.

– О? Кто вам об этом сказал?

– Никак не могу вспомнить.

Джеф Руни покачал головой.

– Там созданы небольшие ячейки. Они обособлены друг от друга в целях конспирации, но все выполняют одну и ту же работу. Невозможно выловить всю организацию целиком. Каждая ячейка помогает в профессиональной карьере своим членам. Это же известная схема революционеров.

– Занятно.

– Мне бы очень хотелось иметь инструктором опытного человека, который в ВВС имел звание генерала, как вы. Что ж, когда-нибудь и я стану генералом ВВС и моим детишкам будет проще идти по жизни. Великая американская мечта, верно, полковник? А достигнуть ее нам, иммигрантам, всегда было труднее. – Он рассмеялся. – Законно или незаконно. Однако мы добьемся своего. Мы очень много и усиленно работаем.

Холлис внимательно рассматривал Руни. Он думал, что в «школе обаяния» довели идеал шпионского ремесла – «абсолютную крышу» – до совершенства. И сама мысль о том, что всех их можно скопировать, пугала. Все это было чисто русским навязчивым желанием стать тем, кем на самом деле не являешься.

– Полковник, вы меня слушаете? – спросил Руни.

– Да, да, – Холлис снова сосредоточился на собеседнике.

– Вы, наверное, захотите осмотреться и обнюхать все вокруг, – с улыбкой говорил тот, – так что не будем вам мешать. В пятницу вечером у нас состоится вечеринка. У вас будет возможность познакомиться со здешними обитателями. Скажите Чаку, чтобы он принес вам маски.