Без права на пощаду (Школа обаяния)

– Маски?

– Ага. Хэллоуин, в пятницу Хэллоуин.

– Верно.

Сьюзи посмотрела на Лизу и сказала:

– Да улыбнитесь же. Здесь не так уж плохо. Лиза молчала.

– Никто не станет ссориться с вами, если вы будете с нами честны. Поговорите с остальными инструкторами и убедитесь. Встретимся на Великом Шабаше, – сказал Джеф.

– Было очень приятно познакомиться с вами обоими, – помахала рукой Сьюзи. – Не заблудитесь.

– Добро пожаловать в наш кампус, – улыбнулся Джеф. – И не подходите близко к границе лагеря.

Холлис и Лиза остались вдвоем.

– Милые ребятки. И куча претензий, – сухо сказал Сэм.

– Я бы с удовольствием перерезала им глотки.

– Наверное, они хотели того же, – согласился он. – Ужасно все это...

– А я испытываю гадливость, – кивнула Лиза. Она наблюдала за тем, как Руни и Сьюзи исчезли за поворотом. – А она очень неотесанная. Видимо, они хотят, чтобы я навела на нее глянец. Даже поверить в такое не могу, Сэм.

Ветер постепенно стих, и вокруг воцарилась умиротворяющая тишина. «Вот он я, – думал Холлис, – в самом сердце России, для всего мира я мертв. Окруженный со всех сторон колючей проволокой. Я с головой ушел в безумный эксперимент. С пятнадцатилетним опозданием я наконец оказался здесь».

Они возвращались обратно.

– Я правильно себя веду? – спросила Лиза.

– Ты держишься превосходно. Но они ни на йоту не поверили, что мы участвуем во всем этом по своей воле.

– Ну и хорошо. Я не слишком хорошая лгунья.

– Вообще-то да, – согласился Сэм. – Посмотри, Лиза. Видишь среди сосен дом из красного кирпича? Давай заглянем туда.

Дом с белым орнаментом и зеленой крышей был построен в стиле ранчо. Посыпанная гравием дорожка вела к гаражу на одну машину, но поблизости не было никаких следов автомобиля. Неподалеку от гаража мужчина лет пятидесяти складывал в штабель дрова для камина. Маленький мальчик лет пяти раскачивался на веревочных качелях, привязанных к ветке дерева. Холлис и Лиза подошли поближе.

– Привет, я новенький в этом городке, – поздоровался Холлис.

Мужчина окинул их взглядом.

– Сэм Холлис! Слышал, что вы здесь. А вы, должно быть, Лиза Родз. – Он вытер руки о широкие вельветовые брюки. – Меня зовут Тим Лэндис. Полагаю, мы с вами знакомы, Сэм. – Они обменялись рукопожатием.

Холлис оказался буквально захвачен врасплох.

– Да... О, Боже мой, вы же были нашим летным командиром!

– Правильно. Мы частенько с вами спорили. Помнится, вы доставляли немало хлопот старому генералу Фаллеру. – Лэндис повернулся к Лизе. – Как-то Сэм начал сбрасывать бомбы куда ни попадя, а когда генерал напомнил ему о зоне ограничения действий, он заявил Фаллеру, что нам бы надо сбрасывать бутылки с кока-колой... тогда на нас никто не будет в обиде.

Лиза кивнула на дом и спросила:

– Это больше похоже на смертные муки и чистилище или на жизнь в аду?

Казалось, Лэндис понял ее вопрос.

– Ну, это зависит от того, как вы просыпаетесь по утрам и что вам снится по ночам. – Он потер ладонью лоб. – Видите ли, я здесь почти двадцать лет и не чувствую себя как дома, но сам уже не понимаю, что почувствовал, если вернулся домой. Если не считать того, что иногда, проснувшись ночью, я вспоминаю и переживаю все заново. – Лэндис улыбнулся Холлису и произнес: – Сэм, я очень рад, что тебя не подбили.

– Ну, меня как раз подбили. Над хайфонской бухтой в самом конце войны. Но меня наши вытащили из этой лужи. А мой второй пилот Эрни Симмз, он здесь?

– Уже нет, – ответил Лэндис.

– А он был здесь?

– Да.

– Ну и?

– Ну... дай-ка вспомнить... это случилось тогда, в 74-м. Он попал сюда прямо из Ханоя. Ты ведь помнишь. Он сказал, что ты тоже выпрыгнул, но не знал, что с тобой случилось. У него была повреждена артерия, но его залатали, он прибыл сюда в полном порядке.

– А что произошло с ним здесь?

– Его расстреляли.

– За что?

– Ну... – казалось, Лэндис чувствовал себя неловко. – Ну, он посоветовал им катиться к такой-то матери. Он сказал это здешнему начальнику, говну из Советских ВВС, имени которого я уже не помню. Он заявил, что не станет сотрудничать с ними. За это его и расстреляли.

Холлис мрачно кивнул.

– Они заполучили тогда достаточно пилотов-истребителей, поэтому если кто-то шел наперекор, на его обработку не тратили время, а просто расстреливали. Война уже заканчивалась, и все дела перешли в КГБ. Тебе известно обо всем этом?

– Нет.

– Хочешь узнать?

– Как-нибудь в другой раз.

– О'кей. Слушай, мне очень жаль Симмза. Но, наверное, еще некоторых наших парней ты помнишь. Например, Джесси Гейтс?

– "Психованный" Гейтс?

– Верно. – Лэндис заговорил без умолку, перечисляя имена пленных летчиков. Холлис вспомнил троих или четверых из них. Наконец Лэндис сказал: – Сэм, я хочу познакомить тебя с моим малышом. – Он повернулся к мальчугану и крикнул: – Тимми, подойди сюда и познакомься с моим старым другом!

Мальчик спрыгнул с качелей и подбежал к ним.

– Тимми, это... кто ты теперь, Сэм, генерал?

– Полковник.

– Потрясающе! Тимми, это полковник Холлис и мисс Родз. А это – Тимоти Младший.

Они пожали друг другу руки, и мальчик застенчиво улыбнулся.

– Тимоти уже почти шесть лет, – сказал Лэндис. – Здесь есть еще несколько его ровесников. Вообще-то ему нравится общаться с ребятами постарше. Верно, малыш?

Мальчик кивнул.

– Мой лучший друг – это Джой Ривз, ему девять лет. – Он гордо посмотрел на Холлиса. – А вы из Америки?

– Да.

– Когда-нибудь я поеду в Америку.

– Это очень хорошо. Тебе там понравится.

– Я поеду туда бороться за мир.

Холлис промолчал.

– Америка – хорошая страна.

– Да, ты прав.

– Но этой страной правят плохие люди.

Холлис многозначительно посмотрел на Лизу, и она спросила у мальчика:

– Ты говоришь по-русски?

– Нет. Мы изучаем Россию, но на английском.

– А что вы учите?

– Россия – это великая страна, которая борется за мир. Когда-нибудь Россия с Америкой станут друзьями. Тогда папа, мама и я сможем уехать отсюда и жить в Америке, если захотим. Или в России.

Лиза опустилась перед мальчиком на колени и взяла его за руки.

– Америка тоже хочет мира.

– Но в правительстве сидят плохие люди.

Холлис положил руку Лизе на плечо, и она поднялась.

– Пойди-ка поиграй, – сказал сыну Лэндис.

Тимми тут же убежал.

– Вначале они считали, что вполне достаточно одного секса, затем поняли – некоторым из нас этого мало, – рассказывал Лэндис. – Поэтому нам позволили иметь детей. Они хотят, чтобы мы чувствовали себя здесь естественно. Однако это привело к новым проблемам. Например, дети. Сейчас их здесь около шестидесяти. Самый старший – это малыш Бревера Рик. Ему десять лет. Жена Бревера Светлана была первой, что зачала, после того как они сняли свой запрет. А теперь они не знают, как воспитывать таких детей. Поэтому и придумали смешанную систему, в которой детям преподается краткое жизнеописание Америки на английском, но параллельно они изучают русскую историю и советскую идеологию. Вот такой гадостью они занимаются. Думают, что удастся заслать этих детей в Америку как русских учеников. Но я не знаю... По-моему, эти дети свихнутся, когда вырастут и поймут, что они живут в тюрьме. – Лэндис взглянул на сына, который снова качался на качелях. – Мой бедный малыш...