Без права на развод

— Ей три, Ром!

— Знаю. И в три уже память работает. Нельзя её оберегать всё время. Пусть немного учится. А мы с тобой не договорили.

Договорили. Я пока ничего не придумала больше. Закапывать Никиту или не спешить.

Пусть Рома побудет в подвешенном состоянии. Ему полезно. А я хочу вернуться к дочери.

— Прости, — вдруг произносит муж. — Прости меня, Юльчик.

— За что? — горло сдавливает волнением. Неужели он сейчас во всём признаётся? — Ром?

— Я наблюдал за тем, как ты с Кирой справлялась. Со мной бы она уже убилась.

— Ах. Ясно. Пытаешься спихнуть дочь обратно на меня, чтобы я больше не оставляла вас вдвоём?

Я выкручиваюсь из объятий мужа. До чего же наглый и самоуверенный. А взгляд какой!

Почти купилась, что сожалеет о чём-то. А это просто попытка вернуть меня в «рабство».

— Нет, — Рома крепко прижимает меня к себе. Упирается лбом в моё плечо. — Не заводись, Юльчик. Это признание моего промаха. Я понимаю, что был хреновым отцом. Я это изменю.

— Надеюсь, — фыркаю. Не особо верю в это. Но мужу придётся научиться.

— Правда. Я знаю, что наделал много ошибок. Осознаю это. Буду исправляться. Да?

— Да.

Киваю, чуть улыбаюсь мужу.

Будешь исправляться, милый.

Просто без меня.

Я веду плечом, пытаясь отстранить мужа от себя. Хватит с меня его прикосновений. И так придётся в душе тереться мочалкой до покраснения.

Рома отступает. Эмоции на его лице такие яркие, что в этот раз я могу их прочитать. Сожаление и злость.

Сожалеет, что разрушил нашу семью?

Злится, что на меня вдруг его друг посмотрел?

— Раз уж мы говорим честно, — иду на поводу у своих эмоций. — То у меня будет просьба. Я больше ничего не хочу слышать о Никите. Тем более, видеть его.

— Что именно он тебе сказал? — Рома снова заводится.

— Это неважно. Пойду проверю Киру.

Я сбегаю до того, как муж продолжит докапываться. Я не хочу откровенно врать. А недомолвки — мои лучшие друзья.

Пусть подумает, что там Никита натворил. Изведёт себя сомнениями. Ну, или ударит друга, как пойдёт.

Никита это заслужил.

А я? А что я? Я не сказала ни-че-го из вымысла. То, как понял мою просьбу Рома — его проблемы.

Я захожу как раз вовремя. Слышу хныканье дочери. Она стоит на стульчике. Разлитый чай капает со стола.

— Случайно, — вздыхает, надувая губки. — Я не хотела.

— Всё хорошо. Пойдём, переоденемся.

— Я сухая! И быстлая.

— Быстрая? Да.

Одежда малышки в порядке. Видимо, она быстро отскочила. Да и чай еле тёплый я делала, чтобы Кира не обожглась.

Только залила разукрашки и на тарелку попала. Не критично.

Успокаиваю себя, что ничего ужасного не произошло. Кира действительно выжила за пять минут в одиночестве.

Я быстро убираю бардак. Малышка с сожалением выбрасывает свой альбом. А вот муж куда-то пропал.

Пошёл дальше искать свою любовницу? Или пешком помчал в город, чтобы с Никитой разобраться?

Я не знаю, чем заняться, поэтому забираю Киру погулять. Ей полезно. А мне легче в одиночестве.

Уже на улице замечаю Рому. Он всё ещё пытается приготовить что-то на гриле. Резкими движениями закидывает уголь, резко захлопывает крышку.

С такой силой, словно представляет там чью-то голову.

— Мы гулять, — оповещаю на всякий случай. — Позвони, когда всё будет готово.

— Вы не останетесь?

Муж хмурится, недовольно стягивает перчатки с рук. Смотрит так, словно я его предала.

Я сглатываю, понимаю, почему Рома так реагирует. Раньше мы почти всё время проводили вместе, когда выбирались на природу.

Перед глазами всплывает картинка из прошлого, как кино крутится.

— Сбегу от тебя в лес, — шутила я, сидя на поваленном дереве. — Буду с феями дружить.

— С феями можно, главное водяного себе не найди, — смеялся Ромка, прокручивая шампур. — Скоро уже будет готово. Голодная?

— Ммм. Да. Пойду с лешими и водяными договорюсь, может они чем-то угостят.

— Куда ты там собралась?!

Притворно зарычал, бросился ко мне. Я визжала, убегала, а парень ловил меня. Перехватил, прижав к дереву. Поймал, чтобы я никуда не смогла деться.

Счастье переполняло меня. Сердце быстро билось, пульсацией разгоняло любовь по телу.

Мы мало времени встречались, а скоро Ромка должен был уйти в армию. Это жутко пугало. Казалось, я потеряю его навсегда.

Поэтому мы и выехали на природу. Последний день вместе, вдвоём. А после… Будущее было таким туманным.

— Ты меня только дождись, — просил между поцелуями. — Слышишь, Юльчик? Дождись.

— Конечно, — я улыбалась, а в горле ком стоял. Гладила его лицо, сама целовала. — Я дождусь.

— Год это ведь ничего, да? Пустяк. А потом мы всё время будем вместе. Никуда от меня не денешься. Ты только дождись, милая. И я сделаю тебя самой счастливой.

Сделал.

Так сделал, что крушить всё вокруг хочется.

Капец какая я счастливая.

И куда делись все его обещания? Куда испарилась та любовь?

— Юль? — зовёт повторно муж.

— Да, — я встряхиваю головой, возвращаясь в реальность. — Мы погуляем, а ты тут разбирайся.

Я ухожу быстрее, чем успеваю задуматься. Не хочу я лишнюю минуту с мужем проводить.

Как раньше никогда не будет.

Пусть даже не надеется.

Влюблённая дурочка, которая сидела рядом и часами слушала его рассказы, пока муж готовил — исчезла.

Я часто моргаю, сбрасывая наваждение. Сердце чуточку кровить.

Шмыгаю носом. Я сильная, знаю. И не собираюсь расклеиваться из-за разрушенного брака.

Просто так чертовски несправедливо! И грустно, конечно. И иногда хочется побыть чуточку слабой.

— Мам!

Кира тянет меня за собой к какому-то дереву, я вздыхаю. Как напоминание, что ради дочери мне нужно быть сильнее.

И ради себя.

Потому что я не позволю сломить меня.

— Мамочка! Смотли, смотли! Волк!

Кира сильно дёргает меня, а я застываю. Какой волк тут? Так близко к людям?!