Без права на развод

Поставил меня в такую позицию, где я должна сомневаться. Разбираться со всеми последствиями.

Не понимаю мужа. Любовница залетела? Так зачем со мной таскаться сюда, пытаться что-то исправить? Раз у него новая семья будет.

И Кристину я тоже не понимаю. Я ведь прямо назвала фамилию мужа, место его работы. Почему она тогда не воспользовалась этим шансом?

А лишь намёками общается.

Всё напоминает какое-то чудовищное совпадение. Будто Вселенная против меня и начинает подкидывать испытание.

Но это я прекращу прямо сейчас.

— А ты здесь одна? — спрашиваю. — Парень не побоялся отпускать?

— Мы планировали поехать вместе, — спокойно пожимает плечами девушка. — Но у него возникли какие-то семейные обстоятельства.

— Вот как? Отлично. Точнее, не отлично, конечно. Но мой муж как раз готовит шашлыки. На всех хватит. Приглашаю на обед к нам.

— Спасибо, но… Я откажусь. Неудобно как-то.

— Ну что ты. Беременным нужно сытно питаться. Я по себе знаю. Заодно вместе вспомним, где видели друг друга.

Девушка как-то быстро тушуется. Перестаёт щебетать, смотрит на меня в панике. Не ожидала, что я приглашу к себе?

А это лучший вариант. Очная ставка. Пусть они между собой разбираются, меня зачем впитывать?

— Мой любимый, — чуть сощурившись, выдаёт Кристина. — Не одобрит такое. Поэтому я не пойду. Но спасибо за приглашение. Может, ещё увидимся.

— Ага. Кира, иди чуть вперёд.

— Но, мам, а…

— Иди.

Кира тяжело вздыхает, но слушается. Прощается с собачкой, недовольно плетётся подальше от нас.

Я же, наоборот, подступаю ближе к девушке. Её глаза горят, а на губах едва заметная улыбка. Никаких сомнений, что Кристина очень довольна собой.

Нет, таких случайностей не бывает.

Ни одна девушка не будет рассказывать случайным знакомым столько деталей. Это явно всё спланировано.

Пёс напрягается рядом, чувствует изменившуюся атмосферу. Начинает тихо порыкивать.

— С отцом своего Матвея Романовича разбирайся сама, — цежу, возвышаясь над девушкой. — Это ваше дело. Но если ты ещё хоть раз подойдёшь ко мне или моей дочери — тебя ни одна собака не спасёт.

Кристина явно растеряна моей угрозой. Пусть. Вперёд к Роме разбираться, а не преследовать меня.

Я ухожу, не дождавшись ответа. Как же меня взбесила эта встреча. Я вся трясусь от злости и гнева.

Я никогда не понимала этой стороны в любовницах. Хочешь себе чужого мужика? Ну иди, попробуй забрать. Ведётся? Значит, козёл, пусть.

Зачем любовницы вечно лезут к жёнам, словно кто-то держит мужа на привязи. И только от меня зависит: уйдёт Рома или нет.

Кристина явно хотела задеть меня или оскорбить. У неё получилось. Унижение растекается по коже грязью.

А виноват во всём только Рома. Потому что изменил. Поставил меня в такую позицию. Хоть бы любовницу поскромнее выбрал.

Настроение чуть повышает мысль о том, как Кристина по карнизам бегала за окном.

Но я всё равно спешу домой. Достало. Закончилась моя выдержка, до конца. Уже неважно, как всё будет дальше.

Я хотела тихо закончить всё. Подготовить, постепенно закрыть все вопросы. И съехать без скандала и, по возможности, без угроз.

Но сейчас грудь раздирает. В желании именно этого скандала. Взорвусь через секунду.

— Мамочка. А мы пойдём за глибами? Глибы собилать!

— Грибы? Конечно.

Сначала вот с тобой разберусь, милый.

Душу отведу, закончу всё.

А потом можно и за грибами, и домой. Куда угодно.

— Кирусь, аккуратно.

Прошу, потому что дочь путается под ногами. Бегает из стороны в сторону передо мной, я вынужденно притормаживаю.

А мне хочется скорее вернуться в домик. Уже всё, нет никакой выдержки. Пора заканчивать.

Я не хочу с нервным срывом оказываться в суде.

Я всегда была вспыльчивой, но так, как сегодня, никогда не было. Невозможно ни на секунду заглушить эмоции. Они диким пламенем разгораются.

— Мамочка!

Я стону от боли, схватившись за голень. Сижу на влажной холодной земле. В первую секунду не понимаю, что произошло.

Замечаю в стороне валяющееся полено. Понимаю, что упала. Настолько погрузилась в мысли, что не заметила, как полетела вниз.

— Мама, аккулатно! — пыхтит дочь, склонившись надо мной. — Больно?

— Немного, — кривлюсь, потому что жгучая боль обвивает щиколотку.

— Я поцелую! И болеть не будет.

— Не нужно.

Отряхиваю руки от грязи, пытаюсь подняться, но тут же падаю обратно. Мышцы словно выкручивают, на глаза накатываю слёзы.

Не могу даже встать нормально. Что за день? Ну почему всё против меня?

— Папочка! — малышка начинает кричать. — Па-па! Папулечка!

— Кирусь, не шуми, — прошу, вздохнув. — Люди отдыхают. Папа тебя не услышит.

— Наш домик вот! Я позову.

— Нет. Домик рядом, но бежать не надо. Сейчас я минутку посижу и пойдём. Ладно? О, а ты не видела здесь интересных веточек?

Малышка клюёт наживку. Начинает оглядываться вокруг. Я тру щиколотку, шиплю от боли.

Оборачиваюсь, кривлюсь, заметив, что Рома всё-таки услышал. Спешит к нам с обеспокоенным видом.

— Юль, что случилось? — муж присаживается рядом. — Упала?

Любовницу твою встретила, милый.

Единственное, что держит меня в рамках, это наличие ребёнка рядом. Я не собираюсь выяснять отношения при Кире.

Она не должна видеть, как мама проклинает папу. Такие вещи лучше наедине решать.

— Не трогай! — пытаюсь оттолкнуть мужа, но он не слушает. — Алимбаев, не трогай меня.

— Ага, — кивает он, поднимая меня на руки. — Телекинез изучу, тогда трогать не буду. Не крутись так, а то уроню случайно.

— Я сама могу дойти. Поставь меня на землю.

— Обязательно. Кирусь, а покажи, где наш домик. А то папа потерялся.

— Папа, ты как маленький.

Кира довольна с собой, радостно скачет впереди нас. Рома несёт меня на руках, наплевав на все мои протесты.

Просто игнорирует, только спрашивает, где именно болит. Я тоже не отвечаю, но пытаюсь оказаться на своих двоих.