Без права на выбор

Никита как-то растерянно начал стягивать пулеметный ремень. Скинув рюкзак, он достал запасные магазины и два цинка с патронами. Он переводил взгляд с отца на Карима и никак не мог поверить, что он уходит, а они остаются.

— Не переживай, — усмехнулся Карим. — Мы догоним. Честное слово. Ну, пошумим для порядка и отойдем через пару часиков. Если сразу не догоним, то утром встретимся на берегу.

— Отец…

— Давай, Никита, не рви душу. Ничего смертельного мы делать не собираемся. Задержим немного бандитов — и отойдем…

— Уходите, — вмешался Карим. Он уже осматривал тропу, прикидывая, куда поставить мину. — Не тяните время… Еще час — и будет поздно.

Поль подошел к Никите и быстро его обнял. Обнял и сразу отпустил, будто устыдился своих эмоций.

— Давай, — кивнул он. — Иди. Догоняй людей — и уходите. Завтра встретимся на блокпосту. И береги документы, Никита! Слышишь? Как зеницу ока!

Никита сделал несколько шагов и остановился. Несколько секунд он смотрел на отца, потом резко повернулся и стал догонять группу.

21 год по летоисчислению Нового мира.

К северу от перевала Арч-Корт.

— Никогда не любил местных пернатых, — сказал Карим и проводил взглядом большую птицу. Она лениво парила над ними. Спокойно и неторопливо.

— Ты просто не можешь забыть глупое предсказание цыганки. Что она тебе наплела?

— Что я погибну по вине птицы. Только зря двадцать марок потратил! Знаешь, Поль, я иногда перестаю различать, что в моей жизни относится к Старому миру и что — к Новому. События, люди, встречи — все сливается в памяти…

— К старости все люди становятся мнительными и суеверными.

— Может, ты и прав, — усмехнулся Шайя, — но я буду чертовски рад, если старая карга ошиблась… Медведь!

— Что?

— Мне пришла в голову одна мысль.

— О женщинах?

— Ты будешь удивлен, но — увы… Старею, наверное. О смерти.

— Ты пессимистично настроен, Карим, — покачал головой Нардин.

— Реалистично, — заметил Шайя, — так будет точнее. Скажи, разве я не прав?

— Говори уж, мыслитель…

— На мой взгляд, — Карим неторопливо закурил, заглянул в опустевшую пачку и вздохнул. Затянулся и прищурившись посмотрел вдаль, — есть только две смерти, которые достойны уважения.

— К примеру?

— Первая — если тебя окружают дети, внуки и правнуки.

— Это достойное завершение жизни, — согласился Нардин. — А вторая?

— Прикрывая в бою спины друзей.

— И в этом ты прав.

— Как думаешь, Никите хватит времени, чтобы добраться до блокпоста на берегу?

— Хватит, — твердо сказал Нардин. В его неожиданно охрипшем голосе прозвучала плохо скрытая гордость, — обязательно хватит!

— Да, конечно. Он весь в тебя, такой же упрямец.

— Он — мой сын…

— Ты так ему ничего и не рассказал, — покачал головой Карим.

— Узнает. Я оставил ему письмо.

— Ты всегда был готов к самому худшему, Медведь.

— А ты? Разве не рассматривал такую возможность?

— Рассматривал, конечно, — Шайя пожал плечами, — иначе бы меня здесь не было. Знал, что тебе может понадобиться помощь. Разве я мог позволить, чтобы ты оказался здесь в одиночку? Согласись, это было бы не по-товарищески.

— Знал, но все равно поехал…

— Я не чувствую себя обманутым, — пожал плечами Карим и задумчиво прищурился, — в моей жизни было много хорошего. Была любовь, была радость. Были мгновения, когда я хотел готов кричать на весь мир, что я, черт побери, счастлив! Были тяжелые минуты. Была смерть. Многое бывало. Вспомни — десять лет назад мы уже были в такой ситуации. И ты, даже не раздумывая, пришел мне на помощь. Так что все нормально.

— Спасибо, Карим, — просто сказал Поль, — я рад, что судьба подарила мне такого друга.

— Наши судьбы схожи, во вкусах на подарки, — отмахнулся Шайя. — Так что благодарить не за что. У тебя сигареты есть?

— Пять штук, — ответил Нардин и перебросил ему пачку.

— Хватит, — кивнул Карим и выудил одну сигарету. Щелкнула зажигалка. Он глубоко затянулся, выдохнул дым и закончил: — Нам больше и не надо.

— Вижу людей, — сказал Нардин и приник к оптическому прицелу, — добрались-таки… Через полчаса выйдут на дистанцию поражения.

— Абреки?

— Они самые…

— Сейчас полезут, — прищурился Карим и ласково провел рукой по пулемету. — Разве это люди? Это грязные свиньи! Даже покурить нормально не дадут. И как много этой швали?

— Человек пятьдесят, не меньше.

— Лет двадцать назад я бы сказал, что это не проблема. Позиция хорошая, патронов достаточно.

— Ты бы сказал, — усмехнулся Поль, — свою любимую фразу.

— Именно так, — весело кивнул Карим. Он несколько раз глубоко затянулся, быстро сжигая сигарету, и отбросил окурок в сторону. Блеснули карие глаза, разбежались в их уголках лучики морщин. — Ну что, сержант Нардин? Постреляем? Напоследок…

Стрелять будет удобно. Они заняли хорошую позицию, и выбить их с нее — это еще надо постараться… Нардин, еще до того как внизу появились бандиты, обошел позицию и выбрал удобные места для стрельбы. Карим оборудовал несколько лежек для стрельбы из пулемета и теперь устроился со всем комфортом. С правой стороны, в углублении, лежали несколько пулеметных «банок» и четыре гранаты. С левой — спаренные магазины для «калашникова» и фляга с водой.

Поль лег на позицию, мягко передернул затвор снайперской винтовки и задумался. Им надо продержаться до сумерек. Потом можно отходить. Позади них, в нескольких часах пути, есть еще одно удобное для обороны ущелье. Если добраться, то можно и там повоевать. Чтобы задержать этих злых и бородатых мальчиков. А потом уходить к Демидовску. Рвать когти, как любит говорить Карим. До самого берега Амазонки, где есть русский блокпост.

Взрыв! Сработала мина, поставленная на тропе, и отправила к Аллаху самых быстрых и нетерпеливых. Эхо повторило взрыв и дикие крики оставшихся в живых. Поехали!!!

Вдох — полувыдох — цель… Нардин приник к оптическому прицелу. Один из бандитов начал подниматься из-за камня, вскидывая к плечу гранатомет. Выстрел! Пуля ударила чеченца в грудь, и он начал заваливаться назад, еще поднимая к плечу оружие. И даже успел выстрелить. Граната ушла вверх, но через тридцать метров ударилась в скалу и взорвалась, осыпая людей осколками стали и камня. Кто-то закричал от боли.