Без правил

На носу крупный заказ, — покачал он головой и, взяв меня за

руку, а другой рукой чемодан мы в тишине поднялись по лестнице

в самую первую комнату слева.

Его спальня была в скандинавском, белоснежном стиле. Она

отличалась от спальни Гарри, которую я сегодня осмотрела. У

брата она была светлая, как он сам. В то время как у Гарри была

комната полная обещаний страстной ночи. Тёмная кровать на

пьедестале с тёмно-синим постельным бельём, стены выкрашены

в несколько оттенков серого. Это было логово вампира,

заманивающего своих жертв к себе, искушающего их и затем

смертельно ранящего. Да, это был один в один стиль Гарри.

— Итак, рассказывай, — прервал Луи мою красочную

картинку в голове Гарри-вампира в стиле «Сумерек».

— Ты прилетел раньше, — отстранённо начала я.

— Да, как только окончил съёмки, — улыбнулся брат,

расстёгивая чемодан.

— Понятно, — почему-то духа не хватало обвинить такого

родного в том ужасе, который рассказал Гарри.

— Ливи, ты плакала. В последний раз ты ревела…

— Давно, — перебила я его, а он прищурил глаза, изучая

меня.

— Гарри? Снова он? — зло спросил он.

— Не совсем, — покривила я душой.

— Так, я сейчас позвоню ему и…

— Нет, подожди, — я остановила его, как только он достал

свой телефон из заднего кармана джинс.

— Это правда, что ты сказал Джулс о том, что Гарри

наркоман, и из-за тебя его отправили на лечение? —

зажмурившись, выдала я.

В комнате повисла тишина, а я открыла осторожно глаза,

встречаясь с побледневшим лицом Луи, который, как мне

показалось, даже забыл, как дышать. Моё сердце вновь заболело

от этого мучительного ожидания, что я, уже не сдерживая в себе

накал, крикнула:

— Отвечай, Луи, ты соврал этой девочке, что он наркоман?

— Он это рассказал тебе? — подал голос брат, опускаясь на

пол рядом с чемоданом.

— Да, он открыл мне правду, почему он тогда прочитал моё

письмо, из-за тебя, — сейчас я обвиняла Луи во всех смертных

грехах.

— Я не говорил, что Гарри наркоман. Я сказал, что он

балуется травкой, и это было правдой, — тихо произнёс парень,

смотря на свои кеды. — Потом я попросил прощение у него и

сказал Патриции, что это всё ерунда, но она всё равно заставила

Гарри сдать анализ на дозу наркотиков в крови.

— Но он не был наркоманом, Луи. Я ведь тоже там была, хоть

и маленькая, но я помню только сигареты, — нервно сказала я.

— К сожалению, был. Анализы показали всё. И после этого

Патриция отправила своего сына в клинику, где его лечили, и он

одновременно учился. Но он мог там быть только год, врачи

сказали, что степень зависимости была не такой запущенной,

поэтому его удалось спасти. Но Патриция не спешила его

возвращать домой. Она оставила его там, чтобы быть уверенной,

что Гарри больше никогда не станет баловаться этим, наказать

таким способом. Он в клинике поступил в Нью-Йоркский

университет. И учился за большие деньги нашего отца по

удалённой программе, и только раз в месяц его выпускали, чтобы

он сдавал экзамены.

Он замолчал, а я смотрела впереди себя, переваривая

информацию.

«…только лечить меня было не от чего…», — пронеслись в

голове его слова, сказанные с такой горечью и печалью, что я

поверила. Я ведь ему поверила!

— Откуда ты знаешь так много? — сглотнув комок в горле,

спросила я.

— Папа рассказывал.

— Но Гарри сказал, что не был наркоманом, — прошептала я.

— Разве убийца или алкоголик признаются, что они больны?

Нет, конечно. Так и Гарри, он до последнего отрицал свою

причастность к наркотикам, но ведь он сдавал анализы. Не

обманешь систему. Ты сама должна это знать, — Луи

выговаривал каждое слово с тяжестью, которая теперь

сдавливала мой желудок.

— А потом он приехал и решил отомстить тебе за то, что ты

его сдал, — продолжила я за брата, он поднял голову и печально

кивнул. — И тут была я…малышка Ливи, глупая… Боже…

Я начала глубоко дышать, пытаясь насытить организм

кислородом. Да почему так тяжело? Почему так тошнит и

кружится голова?

Я опустила голову между ног и сжала, заставляя себя дышать

глубже. Не позволяя себе новой порции жалости к себе.

Он снова меня обманул! Снова! Он решил, таким образом, огородить свою маму от меня? Какие мотивы были у него?

Почему я опять повелась? Идиотка! Дура!

Ты осталась глупышкой Ливи, которая играет во взрослые

игры с самим королём, умело руководящим тобой, как куклой. А

ты радуешься глупостям. Вот, что такое играть по-крупному. Не

делать маленькие пакости, а плевать в душу, взрывать сердце,

затем в лицо просить прощение, когда уже ничего нельзя вернуть.

Просить очень просто, только вот прощать — нет. И сам Гарри

знал об этом.

Каждое его слово прокручивалось в голове, и теперь я

понимала, что он отчасти говорил о себе.

«Такое невозможно простить…».

И он не простил. Гарри снова решил начать игру, теперь уже

открыто. Поэтому он пришёл ко мне в первую ночь и показал

письмо. Поэтому он купил цветы, поэтому он ревновал. Ему что-

то от меня нужно. Но что?

Если я спрошу у него об этом и напугаю, что испорчу

свадьбу? Хотя я на такое никогда не пойду, я слишком люблю

отца и Патрицию. Я не умею причинять боль тем, кого люблю.

— Ливи? — меня потряс за плечо Луи. Я очнулась от своих

похоронных мыслей и подняла голову.