Без Предела

— Ты же сказал — не меньше десятка. Тут до утра таскать и ворочать. Может, переживёшь без уточнений? Или… разметать, что ли…

— Мечи. А то ты реку запрудил. Бобер Светлый.

— Злой и кровожадный! — Напомнил Тиалас. — Давай отойдем, что ли…

Тёмный презрительно хмыкнул и остался стоять рядом с Тиаласом. Ветер вырвал у Амалироса почву из-под ног и поволок вслед за стволами, щепками, камнями и кусками разнообразного мяса. С неизвестно какой по счету попытки ему удалось вцепиться в гибкую иву, которая так просто из земли не выдиралась. Настырное растение хоть как-то спасло ситуацию.

— Предупредил бы, что снизу Силой надавишь, цапля голенастая! — Амалирос отряхивался и обещал себе припомнить Тиаласу его Светлое коварство. Но потом. Один раз уже расслабились не в том месте. — Что, в другую сторону не мог направить удар? Надо было мне в ноги? Знал бы, вкопался бы! У-у! Злопамятность озёрная!

— Да ладно, тебе! — Опять драться с Амалиросом Тиалас не был настроен. — Не рассчитал. Извини.

Арк Каэль собрал угли, раздул их и сунул пару веток разгораться. Уже совсем беззлобно пробурчав, что Светлые только так называются, но не светят, он остался доволен, что последнее слово осталось за ним и занялся импровизированными факелами.

Целых птицеедов оказалось только три. Остальных порвало — кому голову ветром снесло, кому стволом поперек туловища пришлось. Считали по лапам. Тварей оказалось не десять, а одиннадцать, если не учитывать совместно убитого на дубе.

— О! А этот родственничек, Даэрос, чуть от гордости не лопнул, когда Нэрнис одного порвал в клочья. А тут — такой урожай! Тиалас, ты намекни ему как бы между делом, чтобы не зазнавался. От меня он это воспримет не правильно.

— Обязательно намекну. — Тиаласу было безмерно жаль ни в чем не повинных лошадей. Надо было их с берега увести. Но кто же знал, что птицееды, натравленные на совсем другую дичь, отвлекутся на убийство стреноженных коней? — Знаешь, эти твари, хоть и поумнели и охотятся стаей, но все-таки как-то ограниченно разумны.

— Ну и слава Создателю. Не хватало еще, чтобы они поумнели совсем!

— Лирмо, у тебя план, как дальше поступим, есть?

— Есть. — Тёмный уже вовсю искал среди разметанных углей их сумки. — Надо же! Даже что-то уцелело. Мой дорожник только с одного угла подпалило, а твой и вовсе цел.

— Это случайно! — Счёл нужным заметить Тиалас.

Амалирос только фыркнул в ответ и комментировать такую предупредительность не стал. Не сумасшедший же он, подозревать Светлого еще и в мелких пакостях во время "битвы".

— Собираемся и уходим. Лошадей у нас нет, и завтрашний галоп по берегу отменяется. Пойдем пешком как бедные селяне. Утром как раз выйдем к Пределу, а там сориентируемся по звуку. И спаси Создатель Даэроса открыть проход не с утра пораньше!

Тиалас посмотрел на приготовления Тёмного к ночному походу: на одном плече — кожаный дорожный мешок, на другом — мёртвый птицеед. Селянин из него получился вполне бедный: обтрепанный и перемазанный, но какой-то очень разбойный. Сам Озерный Владыка был не многим чище, но зато не собирался таскать на себе по скользкому берегу пришибленных птицеедов.

— Лирмо, да брось ты эту падаль! С тебя станется его еще и обратно тащить.

— Еще как станется. — Тёмный подтверждал опасения Тиаласа, нисколько не смущаясь. — Только обратно я потащу уже выделанную шкуру. На память о твоем героическом поступке. Ты бы себе тоже оторвал какой-нибудь зуб или коготь от этих вот. — Амалирос кивнул на останки птицеедов. — На память о моем разумном предложении, как их всех разом прикончить.

Пришлось не обижать Темного. Идея воевать птицеедов по одному и впрямь разумностью не отличалась.

— Лирмо, у тебя ножей под одеждой на целую армию припасено. Отковыряй сам, что побольше.

— А ты у нас гордый и безоружный! Как же я забыл-то, спесь озерная. Ладно, так уж и быть, выломаю что поприличнее.

После изысканий Амалироса на предмет приличных когтей и зубов, Тиалас получил по дюжине тех и других. Пришлось брать все и не привередничать.

Идти берегом оказалось не так неудобно, как вначале казалось Светлому. Луна замечательно отражалась и в воде, и в нередких лужах. Даже трава отливала серебром, пока идущий впереди Амалирос не сбивал с неё холодную ночную росу. То есть, было вполне сносно видно, но все равно — очень мокро. На болтающуюся голову птицееда Тиалас старался не смотреть. Тёмный как закинул его на плечо, так и нес. Наверное, это голова, так похожая на голову десятилетнего ребенка, дурно влияла на воображение. Тиаласу всё время казалось, что за ними кто-то крадется. Амалирос даже останавливался, чтобы послушать. Арк Каэль утверждал, что всё спокойно и никого рядом нет. Несколько раз он молча предупреждающе понимал руку и проверял безо всяких просьб со стороны Светлого. Но Тиалас все равно не мог отделаться от ощущения, что ему кто-то смотрит вслед. "Смотрит", по словам Тёмного, означало "совсем другое дело". Если где-то в лесу стояло высокое дерево, то с него вполне можно было любоваться и на реку, и на их прекрасно освещенные луной фигуры. Но очень издалека. Иначе наблюдателю пришлось бы переползти на другое дерево. А скрываться и уходить к лесу уже не стоило, разве что об коряги поспотыкаться. После смерча только птицеед не догадался бы, кто идет по лесу.

К утру сапоги раскисли. Тиалас собирался переодеться и переобуться. И не только для того, чтобы войти за Предел в приличном виде. Мокрые сапоги всё время норовили остаться в лесу без хозяина. Уже добрались до осыпей в предгорьях, и вполне можно было передохнуть. Амалирос сам мучился со своей обувью не меньше, но с невиданным упорством шел к Пределу, обещая остановку, как только они до него дойдут. Тёмный хотел достичь входа в подгорья как можно быстрее. Тиалас подозревал, что дело тут вовсе не в том, чтобы как можно быстрее закрыть проход, а том, чтобы произвести должное впечатление на подданных — скоростью и качеством достижения поставленной цели. Сказал, что будет к определенному сроку у прохода, тайного, кстати, — нашел его и явился. Вездесущий и непобедимый.

Когда солнце позолотило первыми лучами старые буки, Амалирос сообщил, что путь выбран правильный. Тут и там на камнях были царапины от подков. Других следов на этих осыпях не имелось, Озерный Владыка не сомневался — Оплодотворительницы наверняка прошли здесь же. А потом времени для размышлений не осталось. Земля под ногами вздрогнула, и раздался скрежет и вой. Предел, и правда, стонал как раненый зверь, только неимоверно большой. С воплем "Последний рывок!" Амалирос побежал на звук. И как он разбирался, откуда воет, если выло, казалось, что отовсюду.

Тиалас старался не отставать, несмотря на коварные сапоги. Вниз с невысокого холма Тёмный и Светлый почти скатились и почти в объятия Даэроса. Полутемный вышел из под земли. Следом поднимались стражи Темных. Озерный Владыка все-таки затормозил, попутно придержав Амалироса, а то исполнение клятвы с целованием нелюбимого родственника состоялось бы тут же, но без должного понимания момента. Ар Ктэль уже и руки в стороны развел — ловить Повелителя. Единственное, за что можно было придержать Амалироса — была голова птицееда. Трофей Тёмный ни за что бы не выпустил. Но и дохлый птицеед несколько изменился после рывка. Голова осталась болтаться на изрядно уточившейся и удлинившейся шее. Хорошо, хоть не оторвалась.

Даэрос собирался живописно расставить стражей по обе стороны от входа на лестницу. Чести первыми встретить Повелителя Амалироса удостоились лучшие воины — по два от каждого дома. Но Амалирос появился до того, как все Темные вышли наверх. Большинство еще поднималось по лестнице, когда на вершине холма показались два существа. Существа ускорились вниз по склону и собирались нырнуть вниз, сметая встречающих. В последний момент первый оборванец остановился, причем, не без помощи второго оборванца. Перемазанный и местами даже подпаленный эльф, судя по глазам, и был долгожданным Повелителем. А второй почти такой же — Озерным Владыкой.