Без сожалений

Если они тотчас же стали работать вместе ради этой женщины, все плохо.

Очень плохо.

– Они собираются делиться ею? – спросил он.

Эрик кивнул.

– Таков план. Наши источники говорят, что ведется много споров о том, кому она достанется первой, но замысел в том, чтобы делиться тем, чтобы, черт возьми, это ни было, что она умеет.

– А что она может делать?

– В этом самый отстой. Мы не знаем. Она не признается, но что бы это ни было, оно привело к альянсу вампиров, что уже достаточно дерьмово. Если они наложат на нее свои руки, то нам несдобровать.

– Дерьмо, – выпалил Крис, уже ненавидя себя за слова, которые собирался сказать, но, если есть способ остановить резню, они должны им воспользоваться. – Раз она представляет такую большую опасность, то нам стоит перестать ходить вокруг да около и отказаться от нее.

– Этого мы также не можем сделать. – Эрик провел рукой по волосам. – И отвечая на твой предыдущий вопрос, я знал, что она твоя пара. Мы надеялись, что ты воспользуешься вашей связью, чтобы выяснить, что же она сделала такого, чтобы каждый Мастер в мире хотел ее заполучить. – Крис нахмурился, когда Эрик продолжил. – Здесь у нас есть два Стража, десять Защитников, готовых обеспечить защиту Марку, в радиусе пятидесяти миль, пока он проходит свое изменение.

Его младший брат в основном походил на человека за исключением необходимости пить кровь за здоровье семьи по утрам.

Марк уязвим до шестнадцати лет, затем он впадет в кому, а когда очнется, то превратится во взрослого мужчину: сильного, быстрого, с клыками и, самое главное, бессмертного. Не удивительно, что Совет Защитников так его охранял и жаждал получить в свои ряды.

Даже если он никогда не станет работать с Защитниками, они хотели быть уверены, что имеют влияние на Марка.

Их самый большой страх – армия усовершенствованных вампиров, которую могли создать только Стражи. Также шло на пользу то, что Ефраим уже работал на Защитников, и Совет чрезвычайно радовался Стражу в своих рядах и теперь с нетерпением ждал перехода Марка.

Когда бы не случилось это событие, для душевного равновесия Криса все равно будет поздно. Сейчас мальчик так же слаб, как и человек, пусть и человек, который должен пить кровь для нормального развития, но в нем все еще много человеческого.

Когда Ефраим был ребенком, то рос в замедленном темпе, выглядя как маленький мальчик до тех пор, пока не впал в кому и не начал трансформироваться.

Крису нравилось думать о превращении в Стража как о процессе естественного отбора. Во-первых, большая редкость для вампира-мужчины оплодотворить человека и совершенно невозможно это с женщиной-вампиром, хотя последние могли забеременеть от Стража, по крайней мере, ему так сказали.

Из всех беременностей в пятидесяти процентов случаев ребенок рождается истинным вампиром.

Ребенок будет более сильным вампиром, но он также приобретает все слабости обращенных вампиров: отвращение к святым реликвиям, возможность сгореть дотла на солнце и его любимую аллергию на кровь Стража.

Также существовала проблема в том, что ребенок в конечном счете убьет мать, разорвав ее изнутри при родах, чтобы получить больше крови.

Как только вампир рождался, его находили и убивали, поскольку он по сути лишен души и убивает без разбора.

Даже Мастера не позволяли сохранять им жизнь, поскольку с ними возникало огромное количество проблем.

В остальных случаях рождались Стражи. Это происходило крайне редко, и по каким-то причинам это были только мальчики.

Эрик считал, что это как-то связано с мутацией ДНК, но никто не был уверен до конца.

Несколько лет назад Медисон забеременела второй раз: это была девочка.

Каждый знал, что шансы на рождение малышки живой почти нулевые, но Ефраим с женой не переставали надеяться.

Мучительные рыдания Медисон и крики отца, когда они потеряли ребенка, были невыносимы. Это был первый и единственный раз, когда он увидел Ефраима плачущим.

Хотя Крис понимал, что малышка не выживет, но все же представлял себе красивую маленькую девочку с длинными темными волосами, голубыми глазами и хитрой ухмылкой Медисон.

Без сомнений, он бы баловал ее и испортил к чертям собачьим.

Они все посчитали благословением, что Марк и Медисон выжили при родах, поскольку человеческая женщина не пережила бы рождения Стража.

Ефраим обратил Медисон на раннем сроке беременности, после того как она привлекла внимание Мастера, который хотел ребенка себе и сделал бы все, чтобы его заполучить. По этой же причине они скрыли существование Марка и Медисон.

От момента зачатия и до шестнадцатилетия Стражи находятся под угрозой, поскольку это единственный период, когда их могут убить.

После этого они становились бессмертными, и их стоило опасаться всем видам на земле, ну всем, кто знал об их существовании.

Люди, по большей части, жили в блаженном неведении о мире, и работа Криса заключалась в том, чтобы все оставалось по-прежнему.

Его работа станет намного сложнее, если Страж когда-нибудь решит создать армию.

Каждый Защитник опасался более сильных и быстрых вампиров, поэтому делали все возможное, чтобы такого не произошло.

Все возможное. Если Мастер когда-либо заполучит в свои руки ребенка Стража, Совет сделает что угодно, чтобы забрать его до трансформации, и, если это невозможно сделать до его преобразования, то его нужно уничтожить прежде, чем тот станет бессмертным.

Другие Мастера, демоны и оборотни действовали также яростно, когда дело касалось детей Стража. Если они не могут похитить их, то делали все возможное для уничтожения детей, прежде чем станет невозможно их остановить, так как армия более сильных вампиров могла с легкостью истребить популяцию демонов и оборотней.

Крис взглянул на отца как раз, когда тот нежно погладил живот Медисон, будто не в состоянии сдерживаться. Крис действительно не понимал, как отцу удалось пережить трансформацию.

До преобразования Ефраим ни разу не пил кровь и из-за этого сильно ослабел.

Ему очень повезло, что он выжил. Большинство детей Стражей не так удачливы и умирают из-за обычных человеческих несчастных случаев и болезней.

Его братьям не придется об этом волноваться. Крис чертовски уверен, что им помогут трансформироваться.