Без тебя

— Мне бы в квартиру сто пятнадцать.

— Константина Викторовича нет дома. Он приезжал и уже уехал.

Стала тогда звонить на его сотовый. Но номер был занят. Да что за попадос такой! Теперь вообще не отвечает. Что ж такое-то! Куда он пропал, что за детские обиды?! Детский сад, штаны на лямках, ясельная группа. Я возвращалась домой пешком, не видя вокруг ничего. Как слёзы текут тоже не замечала, в сердце словно опять образовалась дыра. Но на этот раз я сама нанесла её любимую. Хотя даже не поняла, как это произошло. Ноги сами меня привели в сад, где Костя мне приготовил сюрприз два месяца назад. Там всё так же шумел проспект Кирова. А здесь в саду была тишина и мир. Яблоки висели на ветках. Вишни уже не было. Я думала, что найду здесь Костю и скажу ему, что я его люблю. И мы все вопросы решим. Но его не было. Устроилась на скамейке, сидела и размышляла. Что за фигня всегда происходит? Почему я не могу ни дня прожить без приключений. Или вот таких непонятных ситуаций. Всё началось с разговора с Олей. А она мне так и не сказала, что не спала с Никитой. Да и бывший муж хорош. Что ему от меня надо? Уже как десять лет не вместе. Нет же, по словам мамы каждый год приезжал и ещё папу до инфаркта в первый раз довёл. Второй опять же из-за Карины. Мама, папа, как же я без вас жила эти годы?! Люблю вас очень. И хочу, чтобы и у меня была такая семья, детки и всё прочее… Кстати, у меня же задержка. Неужели? Правда, меня пока что не тошнит. Пойду-ка я в аптеку. Куплю тест. О, а мне интересно, как Костя узнал, что я приезжаю. Надо бы всё-таки уточнить. Наверное, ему кто-то из друзей сказал, которые участвовали в этой операции. Хотя навряд ли, ведь никто не знал, что я была в Мавритании. Кроме Катерины Петровны. Но разве она знает Костю? Ничего не понимаю. Спрошу об этом у него.

В квартиру заходила на цыпочках, стараясь не шуметь. Не хотела, чтобы мама увидела меня растерянной или обнаружила тест на беременность. Я расскажу ей обо всём, но позже. Сейчас мне не до разговоров.

Снимая каблуки, услышала приглушённые голоса, раздававшиеся с кухни. Неужели папа приехал? У него ж, вроде, ещё несколько дней процедуры должны быть? Помчалась в кухню и застыла на пороге: Снимая каблуки, услышала приглушённые голоса, раздававшиеся с кухни. Неужели папа приехал? У него ж, вроде, ещё несколько дней процедуры должны быть? Или может Костя? Он да это точно милый.

— Ма, а этот что здесь делает? — Смотрю недобрым таким взглядом на бывшего мужа. — Что тебе тут надо?

— Ангелочек, я поговорить пришёл.

Никита попытался меня обнять, но я его оттолкнула:

— Иди ты лесом и полем, Никита! Я не люблю тебя! Что тебе от меня надо? Ты красивый парень, на тебя любая вешаться будет. Так оставь меня в покое!

— Аня, золотко мое, но мне, кроме тебя, никто не нужен! Услышь меня! Я пытался встречаться с другими, но всё время только ты перед глазами. Ты моя единственная. Других нет. И не будет. — Верю я ему, конечно. Тот, кто один раз предал, сделает это снова.

Я бросаю злой взгляд на маму, молча попивающую чай:

— Ма, ты зачем его впустила?

— А что человеку мёрзнуть на улице? — пожала она плечами в ответ.

Я не узнаю маму, что за проверки? Если знала прекрасно, что я с Костей. Сидит спокойно с Никитой и чаи гоняет. Прислонившись к дверному косяку рассматриваю их таких мирно говорящих. Качаю головой и смотрю, как Никита вскакивает, отбрасывая стул протягивает руки и попытался заграбастать меня в объятия.

Я покачала головой, оттолкнула руки Никиты, который в очередной раз попытался меня сграбастать в объятия.

— Никита, уходи, а? И ещё лучше, уезжай! Куда-нибудь подальше от меня, — взмолилась я.

— Знаю, что виноват. Но теперь я просто так не уйду. Я добьюсь твоего прощения.

Бросил и ушёл, хлопнув дверью. А я тяжело вздохнула и опустилась на стул.

Бросил и ушёл, хлопнув дверью. А я тяжело вздохнула и опустилась на стул рядом с мамой. Мне сейчас не до него. Я нашла свое счастье. У меня есть любимый. Вот она сказка долго и счастливо. Что ж я правда, как дура убегала от того, кто, так дорог мне. Мой мужчина. Любимый. Родной. Без него нет жизни.

— Ма, я тебя очень прошу, не впускай его больше. У меня есть Костя, я его люблю. Никите больше нет места в моей жизни.

— Как скажешь, дочка, — равнодушно ответила она. — Но запасной вариант было бы неплохо иметь.

— Мам, а какой аэродром? Уточни, пожалуйста. Такой, который к любой юбке. И что это ты его защищаешь?

— Дочь, я его не защищаю. Брось уже. Ладно пойдем спать. День был трудный.

— Да, трудный, ма. — Мне не хотелось спорить, поэтому отправилась в ванну: смыть с себя этот день, переживания, страхи… Заодно и тест сделать.

Через полчаса сидела на краю ванной и отрешённо смотрела на две полоски, совершенно не представляя, что теперь делать.

До глубокой ночи набирала номер Кости каждый час, но его телефон был отключён.

Всю неделю названивала и несколько раз приезжала к Косте домой, но так никто и не ответил, и дверь не открыл. Костя-Костя, зачем ты прячешься от меня? Мне очень надо с тобой поговорить, объяснить всё. Сказать, что люблю и, что Никита для меня никто. Рассказать о ребёнке. Где же ты? Надеюсь, с тобой ничего не случилось.

Через десять дней таких мучений и переживаний догадалась позвонить Виктору Анатольевичу. Он сказал мне, что, Костя уехал в командировку, и когда вернётся — неизвестно. От этих слов сердце моё разбилось на тысячу осколков.

Он поступил так же, как я когда-то. Но почему? Хотя, наверное, знаю ответ. Мужчине надо знать и слышать, что он любим, что нужен. Дура ты, Аня, дура! Да я же ему не говорила! Он ведь не знает о моих чувствах! Надо было просто сказать ему, что люблю. А я, безалаберная идиотка, всё молчала, ждала чего-то. Вот поэтому он и уехал: не дождался от меня таких простых, но важных слов! Теперь я это поняла. Да только поздно уже! Остались мне только ночи воспоминаний и горячие, страстные слова любимого, такого желанного мужчины. Они звучат словно музыка. А я опять, как в юности, плачу в подушку.

Каждый мой день теперь начинается с прослушивания классики. Мой малыш успокаивается под музыку Вивальди. Бесит уже этот гормональный выпад туда-сюда. Надоели мне эти качели. Каждое утро просыпалась от тошноты, бежала в ванну, и меня накрывало волной безысходности, что я опять без него, без моего любимого. Мамуля как-то утром зашла в ванну и спросила:

— Долго бы скрывала?

— Ма, я бы ничего не скрывала. Честно. Это же счастье! Когда я от Алекса забеременела, ходила самая счастливая. Но когда узнала, что его не стало… И потеряла… — зарыдала в голос.

— Ну всё, родная моя девочка. Доча! Прекращай, не рви мне сердце. Вот вернётся Костя, обрадуешь его.

Мама притянула к себе меня, ту потерянную девочку-женщину, которая в данный момент сидела на краю ванны. Я была уже женщина, но в душе я всё равно оставалась той маленькой девочкой, которая нуждалась в поддержке моей любимой и дорогой мамулечки. Я ревела и пыталась понять, что опять не так делаю?

— Вы моя поддержка с сестрёнкой, — всхлипывала я.

— Так, стоп, Ангелинка. А когда уже наша королева появится?

Мама подняла мою голову и серьёзно так посмотрела мне в глаза. Платье её было мокрым от моих слёз.

— Ну так что?

— Мама, ты что? Какая королева?

— Какая? Реальная. Жила себе за границей и в ус не дула!

— Ма, ты сейчас прикалываешься?

Взгляд мамы, моей всепрощающей и любящей мамулечки, помрачнел. Мы, походу, не зная сами, в погоне за счастьем сделали родителей несчастными. Глупые мы, похоже, обе с Марьяшкой!

— Если бы, — вздохнула мама. — Так, всё, хватит прятать от меня Маняшку! Скажи, чтоб домой приехала. Видеть её хочу и по заду надавать. Это надо же, обе хороши. Что ж вы творите, а?! Слов на вас не хватает. Одни эмоции!