Без тебя

Сестра посмотрела в ту сторону, куда указала Екатерина Петровна. И словно застыла.

Но это уже другая история…

 ***

Нурия бонус

Приехала к тёте и сразу попала в водоворот событий. Её мелкие уже выросли.

Тётя Самира обняла меня, прижала к своей широкой груди. Я глотала слёзы. Всё никак не могла поверить, что я сбежала из Мавритании. Не достанут. Выйду замуж за того парня, о котором столько мечтала, и буду жить долго и счастливо. Первое время я просыпалась рано, как на молитву. Но потом перестала это делать.

Суета накрыла меня с первых дней. Я стала помогать тёте. Моим племянникам уже исполнилось двенадцать и тринадцать лет. Они ходили в школу. А я готовила. Поддерживала её, как могла.

И также ходила гулять по городу. Вспоминала. И ведь ничего в городе не изменилось за то время, пока я жила в Мавритании. Всё осталось прежним. Только я уже не такая восторженная девушка.

Разговаривая с тётей как-то вечером, я поняла, что мне надо менять свою жизнь. Первым делом — это работа. Но для этого нужно пройти курсы. Я решила стать поваром.

В один из вечеров я шла после занятий по городу. Прошёл дождь. Свежий воздух. Как хорошо, что здесь нет песков Мавритании. Задумалась, что хочу всё-таки жить у моря. Это было так красиво. На родине. И мне этого не хватает.

За размышлениями не заметила, как чуть ли не поскользнулась. Но тут меня подхватили чужие руки. И мне прошептали:

— Осторожнее, красавица. — Я развернулась. И посмотрела на парня, который удерживал мою руку. — Красивая, — прошептал он.

— Спасибо вам, что поддержали меня. — Я загляделась на парня. Француз. Симпатичный. Он рассматривал меня. По его глазам было заметно, что ему нравилось то, что он видел. На его лице был написан восторг. А я в свою очередь смотрела в его глаза. Они были насыщенного шоколадного оттенка. Это было такое необычное сочетание для французов. Меня его глаза, как будто манили и очаровывали. Я пропала. Сердце стучало словно в висках. По телу разлилось тепло.

— Вы куда-то спешите? — Я покачала головой в знак отрицания. — А как вас зовут, красавица?

— Нури, — ответила я и потупила взгляд в землю, рассматривая свои туфли. И только сейчас поймала себя на мысли, что надела не привычную мне мелихову. А цветастую юбку и блузку почти кремового оттенка. В этом наряде я не была похожа на мавританок. И утром, когда наряжалась, я как будто чувствовала, что сегодня моя жизнь изменится. Вздохнула.

— Разрешите вас проводите, Нури. А меня зовите Франсуа. — Мужчина улыбнулся. И я ему в ответ.

— Отпустите мою руку, пожалуйста, — прошептала я ему.

— Ой, простите. — Он освободил из захвата мою руку. Сказал что-то шёпотом, но я не смогла разобрать что именно. Слишком тихо. — Так можно провожу? — Я кивнула в знак согласия. Так как слова не находились. Я чувствовала, что краснею. Благо, что из-за цвета моей кожи это незаметно. Но щёки горели. Руками дотронулась до лица. Закрыла глаза. А открыв их, поняла, что мужчина всё это время смотрел на меня. Но уже не прикасался. Я почувствовала себя статуэткой, которой любуются.

Мы пошли к дому тёти. Он непринужденно со мной разговаривал. Интересовался мной. А я не могла вымолвить, как казалось, ни слова. Я боялась в его глазах показаться странной. Или недалекой какой-то. Его утонченность так и сквозила в жестах. В словах.

Мы стали встречаться с Франсуа каждый день. Он провожал меня с занятий. Дарил мне цветы. Вчера это могли быть лютики. На завтра розы. Или другие цветы. Девочки с моих курсов смотрели на Франсуа восторженными взглядами. И одна как-то подошла ко мне спросила:

— А у твоего француза случайно друга нет?

— Не спрашивала. — Я пожала плечами. У нас разговоры не о том были. Он меня обычно спрашивал о моей семье. И также ему была интересна я.

— А о чём вы с ним говорите, — спросила другая африканка.

— Ну, пусть познакомит с другом, — сказала первая восторженная поклонница. — Здесь хочу остаться. Не хочу обратно в Мавританию.

Я промолчала тогда и не стала отвечать.

Мы встречались уже с месяца три или четыре. И Франсуа мне сказал, что хочет меня познакомить с родителями.

— Я хотел тебя спросить, Нури. У тебя мужчины были? — Мне было стыдно о таком говорить. Ответить опять не смогла. Только покачала головой, говоря, что не было. — Как это чудесно, милая. — Он обнял меня крепко. И при этом спросил: — А так можно?

— Нельзя, — шепчу я и внутри меня полыхает, как казалось, пожар. — После свадьбы можно всё. — Он обжёг мою кожу своим страстным взглядом. Приятное тепло распространилось по всему телу. Я плавилась, как шоколадка на солнце. И понимала, что разгорающееся внутри меня томление, сможет утолить только этот мужчина. Я влюбилась. Нет не так. Я люблю. И я любима. Но сколько же много между нами этих, но… Он христианин. А я мусульманка.

К встрече с родителями моего любимого мужчины я готовилась с особой тщательностью. Хотела им понравится. Надела синюю блузку. Юбку длинную. Красивые балетки со стразами.

Когда я была одета и вышла из комнаты, то тихонько выскользнула из дома. Слышала, как тётя меня позвала. Но мне страшно было с ней сейчас говорить. Надо было тогда объяснять, куда я направляюсь.

Я пошла в кафе, где мы обычно встречались с моим дорогим сердцу мужчиной. Меня с букетом красных роз ждал Франсуа. Его глаза сияли янтарным блеском. В них я увидела безграничную любовь. Я растворилась во взгляде моего мужчины. И только сейчас я поняла, что мне уже тот парень с трамвайчика не снился. Его лицо стерлось из моей памяти.

После приятного вечера, проведенного с родственниками Франсуа, он проводил меня до дома.

— Когда я могу познакомиться с твоими родными? Ты меня ни разу не пригласила к себе домой, — тихо спросил он. Я видела печаль в его глазах. И мне было очень больно. Хотелось, чтобы сказка продолжалась, но реалии жизни совсем другие: жестокие и беспощадные.

— Прости, меня. Прости, пожалуйста. — Я позволила себе слабость и заплакала горько, с надрывом, глотая слёзы и стараясь изо всех сил сдерживать крик, что рвался из груди.

— Что происходит, любимая? Я знаю, что мои чувства взаимны, что ты всегда мне рада. Но не могу не замечать и затаенную боль, и грусть. А сейчас ты плачешь — мне это рвёт душу. Не молчи, скажи мне, что тебя гложет? Я могу помочь? — Он протянул руки, чтоб сжать меня в объятиях. Но я отстранилась. Нет-нет, нельзя. Не обнимай меня, любимый. Ни в коем случае. Нас столько всего разделяет. Пески и океаны. А ещё между нами религия. Как же я хочу счастья. Ну, почему мы не одной веры? Мысли, как вихри, проносились в моей голове. Я хотела навзрыд уже не только рыдать, но и выть. «Глупая Нури», — ругала я себя. Нельзя. Вдох и выдох. Скажу и станет легче. Произнесла с надрывом в голосе. Через плач и боль в груди. Через крик.