"Без тебя"
Шрифт:
Однажды мы решили устроить вечеринку, без повода, только для нас. Это был последний счастливый вечер для меня.
Мы отключились около четырех утра. Это было полное безумие. Танцевали всю ночь, пили виски и прокручивали мои фильмы. София половину из них назвала гениальным, а на другую половину рассмеялась как сумасшедшая и корчила разные рожицы словно дитя. Как не странно она была права. Права во всем. Субботнее утро обещала быть отличным, пусть с похмельем, но за то…
– У тебя телефон звонит, ты, что не слышишь? – произнесла София в подушку и толкнула меня ногой. Мои глаза открылись и сразу закрылись. В
– За пинок!
Я никак не мог сориентироваться, где же этот адский мобильник. Оказался под креслом в углу. Номер не знакомый. Меня это нисколько не удивило так как много режиссеров, сценаристов и продюсеров мне звонят. Если всех записывать в адресную книжку нужно иметь как минимум три мобильника. Я посмотрел на часы, 7:25
«Странно…»
Я вышел на балкон:
– Слушаю.
– Энди!
Обычно меня называли Эндрю только…да все! Энди меня называла лишь младшая сестра. Мне стало трудно дышать.
Я сразу вспомнил разговор который состоялся с Лили десять лет назад:
– Я не могу с ними общаться! Они не понимают меня!
– Просто они другие, ну сядь и успокойся. Ты же приехал помириться.
– Зря…зря я это сделал. Дурак! – прошептал я.
Лили, посадила меня на кровать в своей спальни. Она провела рукой по моим волосам, утешая.
– Не сердись на них. Они не думают что говорят.
– По-моему они прекрасно знают и как не странно перед этим думают, что именно они мне говорят! Называть своего сына идиотом, бездарностью…- я задохнулся от не высказанных слов. Родители не видели меня после того как я ушел из дома больше пяти лет. Я так скучал по моим родным, что вернулся. Сначала все было отлично, но отец вновь задел вопрос о моей профессии: недостойной, глупой, унижающей! По его словам игра – это современная трактовка шутовства. Я ничем не лучше тех самых шутов, которые развлекали гостей при королевском дворе. Быть шутом это было ниже даже клоуна.
Господи, как же мне было горько и обидно. Критики нахваливали мою игру, а самый близкий для меня человек…
Моя мать все время молчала. Я знал своего отца, он просто запретил ей. Он мечтал вернуть меня в лоно медицины. В детстве мама одобряла мои занятия в театральном школьном кружке, так как каждый раз радовалась когда мне поручали играть главных героев на сцене. После ужина мы поднялись с Лили к ней в спальню и я потребовал у неё обещание:
– Обещай! Не звонить мне! Не искать меня! Не ты, не Бен, ни мама!
– Но…
– Нет, слушай меня! Я хочу быть один, я люблю вас, но мне очень больно! Обещай мне.
Она села рядом со мной на кровать и посмотрев на меня кивнула.
– Только…
– Что? – Лили встала и села передо мной на корточках.
– Если с вами что-то случится, позвони мне. Только в случаи болезни или аварии. Ты обещаешь?
– Да.
– Лили! – я сильно сжал её руки, - Только если что-то случится! – я впился в неё глазами и не отпускал руки пока она не кивнула. Слезы покатили из её глаз и она ушла.
Воспоминания прекратились и я сглотнув произнес в трубку:
– Говори.
***
Я вернулся в комнату и посмотрел на Софию. Она как будто спала, но почувствовав мой взгляд повернулась:
– Что-то случилось?
– Да.
Я замолчал боясь продолжать. София села в кровати и посмотрев на меня несколько секунд подошла ко мне.
– Что? Что случилось?
– Мой отец умер.
Я
почувствовал как у меня увлажнились глаза и я стиснул зубы, чтобы не одна слезинка не упала в присутствии Софии.– Господи.
– Я должен ехать.
Дрожь пробежала по телу от этой мысли.
– Да, конечно. Я позвоню и закажу билеты.
– Спасибо.
Я поцеловал Софию в лоб и стал собирать вещи.
***
Такси подъехало к аэропорту:
– Не провожай меня, у тебя завтра вылет, надо ещё собраться.
– Что за чушь, конечно я провожу тебя.
– София!
– Эндрю, я хочу проводить тебя!
– Я сказал нет! – я быстро, крепко поцеловал её и выскочил из машины. Кинул водителю деньги и скрылся в аэропорту.
– Сэр? Желаете ещё чего-нибудь? – стюардесса приветливо улыбнулась мне, но я не мог не заметить легкое презрение, которое промелькнуло у неё в глазах. На моем столике стояло три бокала виски.
– Да. Ещё виски.
– Да, сэр.
Я посмотрел в окно иллюминатора и прислонился к нему головой. Нам осталось лететь около двух часов. Что я скажу им? Что я скажу матери? Я не знал, правда, я не мог найти подходящих слов, как-то подготовится, чтобы утешить их, я…
Я сам нуждался в утешении. Я любил своего отца больше всех. Его неодобрение убивало меня. Его настойчивость подстегала меня к сопротивлению его решениям, но я любил его. А сейчас его не стало. Все то время пока меня не было дома, я знал что он не один, у него была любимая работа, жена, дети, друзья. Но я хотел чтобы ему не доставало меня, чтобы он поднял трубку и позвонил мне, сказав что сожалеет, что гордится мной. Маленький мальчик внутри меня постоянно искал одобрения, и так его и не нашел.
Совершив пересадку в Лондоне в Ньюкасле я был уже ближе к ночи. Город как всегда был полон огней. Ночная жизнь Ньюкасл-апон-тайн, была более динамичной и насыщенной, нежели дневная. Взяв такси из аэропорта я смотрел в окно узнавая родные сердцу улочки. Как только я позволял улыбки завладеть моим лицом, подсознание напоминало мне, почему я вернулся сюда.
Мы жили на Грейнгер-Парк-роуд. Очень зеленой и чистой улице. Рядом жили друзья моих родителей и я всегда играл с их детьми когда был маленьким. Такси остановилось около сероватого двухэтажного дома с большим количеством окон. Когда проезжаешь по улице можно его не заметить так как перед ним растут деревья и дом словно окутан тайной.
Я был первым ребенком в семье Эндрю и Маргарет Хогарт. Отец был начинающим, но подающим большие надежды хирургом, мать была медсестрой, но когда родился я решила быть домохозяйкой, однако она играла важную роль в профессии своего мужа. Её старший брат Джеймс Лоринс был начальником моего отца и моим крестным. В начале брака моих родителей Джеймс люто возненавидел моего бедного отца и ставил ему палки в колеса в цели успешного окончания хирургической практики. Однако, как говорят, от любви до ненависти один шаг и Джеймс Лоринс стал лучшим другом моего отца и моим крестным. Затем родились Бен и Лили и Джеймс вновь стал крестным. Когда отец, стал зарабатывать приличные деньги, он хотел чтобы мы перебрались в более престижный район, но мать наотрез отказалась. Она так полюбила свою улицу и соседей которые её населяли, что просто не могла представить жизни без них. Отец сопротивлялся не долго, так как поддерживал мать в её чувствах. Поэтому он сделал в доме грандиозный ремонт.