Без тормозов

— Я думаю, вам нужно позвонить домой.

— Зачем? — нахмурился он.

— Мне кажется… эти мужчины похитили ваших дочерей.

— Что? — его голос стал резким, словно я только что признался в тройном убийстве с отягощающими. — Почему ты так решил?

— Они говорили при мне между собой, — пояснил я. — Я немного понимаю по-русски — общие фразы, но смысл уловил.

— Чёрт! И ты говоришь это только сейчас?! — вспылил один из юристов, кажется, Пирс. — Идиот!

— Погоди, Гарри. Дай парню сказать, — успокоил его Хадсон, не повышая голос и внимательно глядя мне в лицо.

— Если бы я сказал раньше, вы бы начали психовать. Могли наделать глупостей.

— Мы бы вызвали копов! — снова повысил голос Пирс.

— Вам нечего предъявить им, — я пожал плечами. — Моё слово против их.

Хадсон внимательно посмотрел на меня и поиграл желваками на своём лице.

— Парень…

— Алекс, — напомнил я.

— Алекс, — произнёс он тихо, — верно говорит. У нас ничего нет на них кроме его слов. Это бы ничего не дало, а только усложнило. А копы… Я вообще не уверен, что они хоть что-то сделают. Так, быстро! Гарри, найди главу нашей службы безопасности! Срочно! — распорядился Хадсон, быстрым шагом приблизился ко мне и ткнул в мою грудь пальцем. — А ты… Они ещё что-то говорили? Где держат девочек, что собираются делать?

— Нет, — покачал я головой.

— Дерьмо! — выругался Хадсон и отступил от меня на шаг. — Ладно. Спасибо, парень! Возможно, ты выиграл мне немного времени… Дерьмо! — повторил он. — Мне нужно позвонить Саре и узнать, что произошло…

Глава 18

Что делать?

Я вернулся в офис через пятнадцать минут. Мишель сидела за своим столом, сосредоточенно перебирая бумаги — лобик сосредоточенно нахмурен, голова слегка склонена набок, рядом полупустая чашка с кофе и разбросанные по столу карандаши для заметок…

— Как закончились переговоры? — не поднимая глаз, хмыкнула моя начальница и наставница. — Дядя послал русских?

— Послал, — кивнул я. — Только не думаю, что это помогло…

— В смысле? — оторвав взгляд от бумаг и посмотрев на меня, ещё больше нахмурилась девушка.

— Мне кажется, они похитили его дочерей, — помедлив с ответом, всё же произнёс я, — и теперь хотят надавить на него с их помощью.

— В смысле похитили? — повторила чуть громче Мишель. — Ты сейчас серьёзно? Мию и Мари? Они же совсем маленькие!

— Ты так говоришь, будто если бы им было по двадцать, это что-то бы меняло, — проворчал я.

— Нет, но… — смутилась блондинка. — Чёрт! Это правда?

— Похоже на то… — пожал я плечами, оперевшись плечом о дверной косяк.

— Чёрт!.. Дерьмо! Подонки! — выдохнула Мишель и сжала губы. — Всегда знала — нельзя верить ни одному русскому! Мы можем как-то помочь?

— Как?

— Не знаю… — задумчиво произнесла девушка, замолчала, а через секунду решительно вскочила со своего места. — Пошли! — коротко распорядилась она, промчавшись мимо, словно маленький ураган, и вылетела из кабинета, обдав меня потоком воздуха и запахом дорогого парфюма.

Я вздохнул, развернулся и двинулся следом за ней…

Снова лифт. Снова тридцатый этаж. Снова этот стерильный коридор с панелями из вишнёвого дерева…

Дверь в кабинет Хадсона была приоткрыта. Мишель даже не постучала — просто влетела внутрь.

— Дядя!.. Это правда?! — произнесла она на одном дыхании, запнулась взглядом за большой рабочий стол у окна и тихо выругалась: — Fuck…

На столе перед Хадсоном лежал жёлтый конверт и пачка хаотично раскиданных фотографий. Рядом с хозяином кабинета стояли двое мужчин, партнёры фирмы, и ещё один тип, которого я раньше видел только однажды. Он ставил мне печать на бланке устройства на работу и выглядел как типичный безопасник — лет под шестьдесят, крепкий, широкоплечий, грузный, но всё ещё поддерживающий себя в форме, с коротким ёжиком седых волос и взглядом человека, который знает, как выглядит кровь на стене после удара кулаком в челюсть. Старший по безопасности, очевидно. Наверняка из бывших военных, и явно не из тех, кто дослужил до пенсии в канцелярии.

— Пару минут назад курьер доставил, — кивнул Хадсон, обратив внимание на ворвавшуюся в кабинет Мишель и кивнув на стол перед собой.

Он выглядел так, будто в нём что-то сломалось, но пока ещё не до конца.

— Я звонил Саре… Девочек забрали со школы. Люди в полицейской форме.

— Полиция работает на русских? — растерянно пробормотала Мишель.

— Я не знаю, — покачал головой Хадсон. — Может, просто переодетые актёры. А может… и настоящие копы. Не исключаю.

Мишель подошла к столу, дрожащей рукой поддела одно из фото и непроизвольно вздрогнула.

— Чёрт… — прошептала она. — Боже…

Я неторопливо приблизился, замер за спиной девушки и мельком глянул на снимки из-за её плеча.

Подвал, голые кирпичные стены, рассеянный свет. А может и не подвал, в Лос-Анджелесе не любят строить подвалы. Может просто комната без окон, или какой-то промышленный склад. Вариантов много…

Две связанные девочки, лет семи и девяти, сидели, привалившись спиной друг к дружке, на старом, потёртом полосатом матрасе и смотрели в объектив снимающей их камеры круглыми от страха глазами. Две маленькие блондиночки, до боли похожие на Мишель…

— Твари! — выругался один из мужчин. — Шутки решили с нами шутить?! Да они ещё не знают, с кем связались!

— Это не шутки, — тихо произнёс я, непроизвольно приковав к своей персоне четыре пар мужских глаз. — Русские наглые, но не глупые. Если они пошли на это, значит готовы идти до конца. И лучше воспринимайте их всерьёз сразу и не думайте, что перед вами тупоголовые киношные бандиты с карикатурными акцентами. Они будут действовать жёстко, и при любой попытке играть не по их правилам, девочки могут серьёзно пострадать.

— Пострадать? — посмотрел на меня один из партнёров фирмы.

— Сначала они пришлют по почте пальцы. Или уши, — пожал я плечами. — Дети для них — просто рычаги давления в переговорах…

— Они могут… — начал было один из мужчин, но осёкся. — Могут что-то ещё с ними сделать? — сглотнул он подступивший к голу комок и мельком глянул на побелевшего Хадсона.

— Нет, — покачал я головой. — Насиловать девочек они не будут. У русских на это жёсткое табу. Даже у самых конченных. Особенно если они воры по понятиям. Там такое не прощается. Если кто-то из похитителей дотронется до девочек, его свои же закопают… Но вот покалечить — легко. Или сломать. Физически, психически — без разницы. Особенно если посчитают, что это ускорит переговоры. Не советую тянуть с ответом.

Я почти не врал. Насилие над детьми и девушками — строжайшее табу для «воров в законе» и для «правильных» зеков, живущих по понятиям. Педофилов и насильников на зоне презирают, унижают, насилуют самих или даже убивают.

Но проблема в том, что современные, новые русские бандиты, рэкетиры, бойцы — это уже не те воры по понятиям, а просто всякая шваль и отморозки. У них подобных моральных запретов уже может не быть… Но людям в этом кабинет этого знать не нужно. И так все на нервах…

— Странный у них пунктик, — недовольно буркнул один из партнёров, поморщившись.