Без ума от герцога

— Да, я ее усердно обрабатывал, — кивнул Лонгфорд. — Она была замужем за Эдвардом Стерлингом. Воображаю, каким гадким штучкам он ее научил.

Элинор бросило в жар. Этот человек не спасет ее, это не рыцарь в сверкающих латах, который бросится ей на помощь и решит все ее проблемы.

— Да уж! — потер руки собеседник герцога.

— Сам не знаю, почему раньше о ней не подумал, — признался Лонгфорд. — А теперь, если не возражаете, пойду пощипать мою новую розочку.

— Удачи, ваша светлость.

Она-то настроилась выйти замуж только за герцога и вдруг увидела всю ошибочность своего решения. Она думала, что титул одаряет человека благородством и чувством чести, делает его лучше обыкновенных людей.

Но оказалось, дело не в этом.

Это сердце, душа, ум делают человека лучше. Любознательность. Находчивость. Стремление помочь другим.

Эти качества делают человека благородным.

Она узнала это от Сент-Мора.

Ох, ну почему она позволила словам лорда Льюиса отравить ее сердце? Она такая же мелочная, как Лонгфорд, если оставила человека, которого полюбила, только из-за того, что у него нет титула.

— Джеймс, — прошептала она, — о чем я думала?

— Что ты предпочла бы вернуться домой со мной?

Хоть Джеймс и чурался светских развлечений, это не означало, что он не знает о происходящем в свете, а приватные вечеринки Лонгфорда всегда давали пищу для сплетен.

И в отсутствие дам добродушное подшучивание сменялось похотливым хвастовством.

Дом Лонгфорда на Литтл-Куин-стрит давно был предметом обсуждения у тех, кого приглашали на эти непристойные сборища, и поводом для домыслов тех, кто туда не попал.

Поэтому Джеймс решил вытащить оттуда Элинор.

Но он быстро выяснил, что попасть на вечеринку Лонгфорда весьма непросто, как и говорила Элинор.

— Проваливай! — рявкнул привратник. — Сюда без приглашения хода нет. — Крупный мужчина скрестил руки на груди и глянул на Джеймса сверху вниз.

План сорвался, и Джеймс отошел, обдумывая, что делать.

— Черт побери, что сделал бы Джек? — бормотал он себе под нос. И тут увидел около конюшен повозку, несколько парней таскали ящики по черной лестнице на кухню.

Вино, сообразил Джеймс. Для гостей.

— На вид тяжелый. — Он кивнул примеривавшемуся к ящику парню.

— Чертовски. А хозяин беснуется, из-за того что мы опоздали.

Джеймс пошел к конюшне, стараясь не попадаться на глаза привратнику, отгонявшему очередных желающих попасть в дом.

— Не возражаете, если я помогу? — предложил Джеймс, потянувшись к ящику.

— Возражаю. — Самый крупный из парней оттолкнул руки Джеймса от ящика. — Хозяин очень разборчивый в отношении тех, кто имеет дело с его вином. — Все трое повернулись к Джеймсу спиной.

Он сжал челюсти. Потом вспомнил один трюк Джека и вытащил кошелек, тряхнув его так, что соверены внутри громко звякнули.

Троица дружно повернулась.

Джеймс вытащил три золотые монеты. Вероятно, это больше, чем парни имели за квартал.

— Позвольте мне облегчить вашу ношу.

Трое парней переглянулись. «Почему бы и нет?» — говорила их взгляды.

— Как говаривал мой отец, чем больше ослов, тем ноша легче, — расхохотался вожак, пряча деньги. — Но не вздумай уронить ящик.

— Или удрать с ним, — добавил второй.

— Хозяин — опасный тип, — заключил третий.

Джеймс кивнул. К несчастью, он уже знал это.

Таща наверх ящик, Джеймс тяжело дышал. Черт побери, какой же он тяжелый, но это его пропуск в дом.

Джеймс последовал за парнями на кухню. Там слуги в спешке заканчивали последние приготовления к позднему ужину и, откупорив бутылки, несли наверх.

В этой суете легко было поставить ящик и, пристроившись к веренице слуг с подносами, подниматься вслед за ними, по узкой лестнице. Коридор вел в темный узкий холл, но темнота никого не смущала, этот проход позволял слугам появляться и уходить незаметно.

После того как последний слуга с подносом скрылся за дверью в конце холла, Джеймс досчитал до пяти, потом вошел в большой сумрачный зал.

И сразу же потерялся в сутолоке. Найти и увести Элинор, пожалуй, труднее, чем пробраться в дом.

Как, черт побери, он собирается ее искать? Не может же он взять свечу и разглядывать каждую парочку?

Но краем глаза он заметил красную вспышку — леди в объятиях мужчины и явно не по доброй воле. Потом она изо всех сил обрушила каблук на ногу мужчины.

Элинор! Джеймс надеялся, что это она.

Пробираясь сквозь толпу, он молился, чтобы Элинор тихо пошла с ним, чтобы не пришла в ярость и не стучала каблуками.

И тут он увидел, что она стоит рядом с Лонгфордом.

Пробормотав проклятие, Джеймс, крадучись, двинулся к ним. Всему свой черед: сначала вытащить ее отсюда, а потом все объяснить.

Лонгфорд что-то сказал одному из своих гостей, оба громко расхохотались, потом отошли. Джеймс с облегчением вздохнул и двинулся вперед.

Оказавшись за ее спиной, он услышал, как она прошептала:

— Джеймс, о чем я думала?

— Что ты предпочла бы вернуться домой со мной, — сказал он ей на ухо.

Она резко обернулась. Он ожидал, что она вскинет кулак, но она бросилась в его объятия.

— Ты пришел за мной!

— С чего ты взяла? — Он прижал ее к себе. — Возможно, я часто бываю на этих пирушках.

Она неделикатно фыркнула, сказав именно то, что ему нужно знать:

— Никогда! Но я была дурочкой! Я думала, ты…

— Я знаю, что ты думала. — Джеймс прижал ее к себе, высматривая путь к побегу.

Лонгфорд кружил по комнате и теперь направился прямо к ним. Его взгляд постоянно скользил по толпе гостей, Джеймс прекрасно знал, кого он высматривает. Нельзя быть пойманным на том, что украл из-под носа у хозяина его персональную гостью.

— Не могу поверить, что позволила Льюису одурачить меня. Да и Лонгфорду, если на то пошло, — сказала Элинор.

— Да-да, — торопливо произнес Джеймс. — Оставим угрызения совести на потом. Мы еще отсюда не выбрались.