Без ума от леди

– Когда ваша собственная жена начнет увеличиваться в размерах, Саймон, вы поймете, что частые приступы слез – обычное дело.

– Жду, затаив дыхание, – торжественно произнес он, поцеловав кончики пальцев Эсме.

Глава 8 Легкий ужин в Розовой гостиной

Приложив немало усилий, Генриетта сумела дойти, ни разу не захромав, до небольшого стола в Розовой гостиной, на котором был сервирован легкий ужин. Комната представляла собой изящный прямоугольник с красивыми арочными окнами, выходящими в оранжерею. Эти окна служили лишь благообразию, но никак не обзору, а потому влюбленные парочки, ищущие уединения в оранжерее, могли не опасаться за свою репутацию. Леди Ролингс распорядилась расставить столики в очаровательном беспорядке, в то время как расположенный в дальнем конце гостиной буфет ломился от всевозможных деликатесов. Генриетта присоединилась к мачехе и ее закадычной подруге леди Уинифред Томпсон.

Когда в гостиную неторопливо вошел мистер Дарби, присутствующие разом замолчали. Если в «Золотой лани» он выглядел просто элегантно, то вечерний костюм из темно-красного бархата с замысловато завязанным галстуком и манжетами из тончайшего кружева, ниспадавшими на кисти рук, сделал его поистине неотразимым. По мнению Генриетты, этот наряд наверняка стоил целое состояние.

– О боже, – еле слышно выдохнула леди Уинифред. – Помню, мой отец тоже любил широкие кружевные манжеты, пристегивавшиеся к рукавам сорочки. Но мужчины давно уже не носят ничего подобного. Кому-то такие излишества могут показаться старомодными, но на самом деле это совсем не так, вы со мной согласны? Мой муж наверняка сочтет подобное одеяние женоподобным. – Леди Уинифред жеманно захихикала. – Но он такой ненаблюдательный.

Генриетта была с ней полностью согласна. Мистера Дарби в кружевах никак нельзя было назвать женоподобным. За прошедшие годы она повидала немало дебютанток, сумевших подыскать себе мужа или не нашедших достойную пару, и все они неизменно восхищались изысканными лондонскими денди, такими восхитительно благопристойными и совершенно непохожими на неотесанных жителей Уилтшира. Генриетта всегда считала эти рассказы сильно преувеличенными.

Она рисовала в воображении изнеженных щеголей, неловко семенящих по лондонским мостовым на своих высоких каблуках. Однако эти образы оказались так далеки от правды. Генриетта и представить себе не могла, что в мире существуют такие мужчины: с переливающимися в отблесках свечей волосами и невероятно высокими скулами, обладающие томной элегантностью, свидетельствующей о сдержанной силе. И мужественности.

Одежда мистера Дарби была явно изготовлена в Лондоне. Он носил ее со сдержанной мужской грацией и при этом не казался привередливым. К примеру, не носил перчаток. А его волосы, гораздо более длинные, нежели у жителей Уилтшира, были собраны с помощью ленты.

Леди Уинифред бесстыдно на него таращилась.

– Это ведь племянник леди Ролингс, не так ли? Кажется, я встречала его в Лондоне в прошлом году. Знаете, Дарби был наследником Ролингса. Во всяком случае, до тех пор, пока его супруга не начала увеличиваться в размерах. Не сомневаюсь, что он приехал в наши края, чтобы дождаться, пока она разрешится от бремени.

– Не слишком приятная интерпретация цели его визита, – заметила Генриетта, наблюдая за тем, как Дарби подвергся осаде целой толпы местных матрон.

Дама с башней из волос на голове, затмевал которую лишь ее невероятно длинный нос, возникла на пути Дарби, подобно айсбергу перед кораблем.

– Я миссис Баррет-Дакрорк из Баррет-парка, – с ходу заявила она. – Кажется, мы встречались в прошлом сезоне на музыкальном вечере миссис Кроушай.

Дарби отвесил вежливый поклон.

– Боюсь, вы ошибаетесь, поскольку я не имел удовольствия познакомиться с миссис Кроушай.

– Значит, мы встречались где-то в другом месте! – взвизгнула она. – Возможно, в доме Бесси… леди Пэнтон.

Эта странная дама никак не могла знать леди Элизабет Пэнтон, поскольку та столь строго придерживалась формальностей, что украшала голову перьями даже для посещения простого музыкального вечера. Невозможно было представить, чтобы она отзывалась на имя Бесси. Но что проку возражать?

– Возможно, вы правы, – пробормотал Дарби, целуя ее руку. – Обязательно напомню об этом… э… Бесси… при следующей встрече.

Миссис Баррет-Дакрорк разразилась восторженной тирадой, вне себя от радости, что завязала дружбу со столь значимым представителем высшего света Лондона. Дарби позволил ей болтать, время от времени кивая и украдкой поглядывая по сторонам. Тучные сквайры восседали рядом со своими женами, утопающими в оборках и энергично обмахивающимися веерами. Дамы помоложе произвели на него удручающее впечатление: болезненно-желтоватые лица, понурые плечи, покрытые капельками пота носы. Выделялась из толпы лишь матрона с похотливым взглядом, которую он встретил при входе, – миссис Дэвенпорт. Или, вернее, Селина, ведь она в первую же минуту знакомства настояла, чтобы он называл ее по имени.

Наконец Дарби увидел и свою новую знакомую. Даже издалека он заметил, что наряд леди Генриетты выглядел столь же непривлекательно, как и днем возле гостиницы. Цвет платья придавал ее волосам странный зеленоватый оттенок. И все же Дарби почему-то захотелось продолжить знакомство.

Миссис Баррет-Дакрорк принялась собирать вокруг себя местных дам, представляя нового знакомого как своего лучшего друга. Вела она себя при этом так, что Дарби вдруг почувствовал себя лотом на аукционе. К нему поочередно подошли миссис Колвил, миссис Кейбл (где только она раздобыла этот чудовищный палантин?), миссис Гоуэр, и вскоре Дарби оказался в кольце матрон, наперебой расспрашивающих его о событиях в столице и популярных в этом сезоне фасонах. К сожалению, слава законодателя мод его опередила.

– Боюсь, я ничего не могу сказать о качестве жемчуга, – произнес Дарби, вот уже в сотый раз отвешивая поклон. – Ботинки? Ну… дамские ботинки определенно должны быть такого же оттенка, что и мантильи.

В самый разгар беседы Селине Дэвенпорт удалось пробраться сквозь толпу окружавших Дарби дам. Она наклонилась к нему так, что ее груди подпрыгнули и заколыхались.

– Мистер Дарби, мне ужасно хочется услышать какие-нибудь лондонские сплетни, – протянула она с плутоватым блеском в глазах. – Мою семью так долго сопровождали болезни и смерти, что этой весной я смогу посетить Лондон впервые за долгое время. – Она принялась энергично обмахиваться веером, бросая на Дарби откровенно приглашающие взгляды поверх кружевной окантовки. – Уверена, вы сможете поведать нам много интересного… например, о Рисе Холланде, графе Годуине. – Она наклонилась, чтобы коснуться сюртука Дарби, и ее груди едва не вывалились из декольте. – Правда ли, что он поселил у себя в особняке оперную певицу?

– Мы с Рисом дружим так давно, что совершенно утратили всякий интерес к личной жизни друг друга, – ответил Дарби. – Честно говоря, я никогда его об этом не спрашивал.

– Его супруга здесь, – заметила Селина, кивком указывая на дальний конец комнаты, где за пианино действительно сидела графиня. – И все же я настаиваю, чтобы вы рассказали, что на самом деле происходит у него дома. Только нам, пожалуй, стоит отойти подальше, чтобы не расстраивать ее светлость, ведь она может нас услышать. – С этими словами она крепко схватила Дарби за руку и потащила его прочь от изумленных матрон.

Черт! Последнее, что ему нужно, – разгуливать под руку с похотливой дамой, предлагавшей ему интрижку, в то время как он почти принял решение подыскать себе жену.

Недолго думая, он повел миссис Дэвенпорт прямо к столу, за которым сидела леди Генриетта.

– Какое удовольствие видеть вас снова, – с поклоном произнес Дарби.

– Да уж, – пробормотала леди Генриетта. – Как поживают ваши сестры?

– В полной безопасности, в надежных руках няни леди Ролингс. Она весьма компетентна и вряд ли оставит Аннабель в мокрой одежде. Я знаю, что вы это оцените, леди Генриетта.