(Без)условная любовь
Шрифт:
— Может знак, Сань? — спросил у друга, когда тот подошел, по плечу похлопал…
— Знак, чтобы ты дураком не был. Лови свою птицу в клетку, Веселов. Лови, пока не упорхнула.
И он поймал. Как только возможность возникла — поймал. Как с Сашей и договаривались.
Уже вечером, после того, как торт вынесли, Катя с Верой вышли во внутренний двор, подышать, отдохнуть от звуков, дух перевести, Андрей с Сашей следом увязались.
Стояли в стороночке, смеялись о чем-то дружно, глупости обсуждали, за помощь благодарили, потом же…
— Что-то
— И слава богу, Бархин. Только этого нам не хватало. Не хочу я вороваться, устала…
Она опустила голову на плечо мужа, захныкала, как бы прося пожалеть, ну он и пожалел, сначала обнял рукой, потом зафиксировал другой…
— Давай, Андрюх, я держу… — ну и держал.
Держал, пока Андрей на руки Катю подхватывал, к машине волок, внутри запирал, оббегал, ключ в зажигание вставлял…
— Ты чего? — Катя опомнилась в машине уже, открыть дверь попыталась, но никак — заблокировал… Потянулся, пристегнул ее, поцеловал в губы, как-то дерзко больно, будто в раж вошел… Потом сам пристегнулся, рванул… Леди Мазда не подвела, погнала вперед с задором…
— Украл тебя, — голову повернул, подмигнул.
— Зачем? Я ж не невеста…
— А я на опережение работаю, Коть. Сегодня не невеста, а завтра что? Или послезавтра? Не помню, когда там у тебя свадьба планируется?
Катя смотрела на Андрея, слушала… ничего не понимала… оставалось только моргать и рот беззвучно открывать-закрывать…
Куда едут стало понятно почти сразу — домой. Домчали моментально… Катя полдороги Веру успокаивала, незамедлительно решившую на развод подавать и ехать спасать подругу. Веселов ей снова не нравился. Варвар какой-то. Схватил, поволок, как мешок картошки…
Мешок картошки зря пытался доказать, что ему-то нормально… Он-то не против…
Не понимает только, к чему все это, но в целом…
До лифта Андрей ее уже не тащил, но хват за руку был нормальным, особо не забалуешь… Ехали на девятый…
— К Коту зайдем может? Все равно дома ведь…
— Не маленький, справится, — Андрей сказал, как отрезал, Катя же вздохнула тяжело. Значит, так тому и быть…
Позволила себя в квартиру сопроводить, следила, как Веселов дверь на все замки закрывает, а ключ закидывает на шкаф. Оттуда без табуретки не достать.
— Я не совсем понимаю, Андрей Владимирович, а вы вообще что делаете-то? — Катя догадывалась, что это игра какая-то, но суть пока не уловила. Веселов не был многословным, а то, что говорил, в логическую цепочку у нее в голове никак не строилось.
И на сей раз тоже не ответил, притянул к себе, целовать начал — лицо, шею, плечи, куда дотягивался…
Букет, который она все это время в руках держала, на пол упал и покатился, цветы поотлетали, жалко было.
— Хочу тебя, Коть, умираю просто.
Катя не сомневалась, что хочет. И сама-то… Он целовал, а она таяла, но… Почему позавчера ушел тогда? Что не так сделала? Надо было разбираться, она же…
Руки парня с себя сняла, отступила на шаг, смотрела на него, боялась немного, но не критично это… По взгляду понятно было, что не уйдет, как в прошлый раз. Тем более,
сам же ключ не пойми куда забросил…В звенящей тишине хорошо было слышно звук змейки, съезжающей вниз по молнии, потом звук скользящей по телу материи…
Катя опять перед ним беззащитно обнаженной оказалась, он же снова замялся отчего-то… Взглядом по телу гулял, жадно так, ласково, потом прямо в глаза посмотрел, и видна была в них решимость и будто отчаянная готовность…
— Ты не едешь в Америку, Самойлова. И замуж не выходишь за Питера своего. Поняла меня?
— В смысле?
Она не поняла. Ни слова, если честно. О чем и сообщила. В ответ же получила исповедь, которой не знала даже, радоваться или волком выть…
— Мне отец твой сказал, чтобы я не лез к тебе, замуж же выходишь… Я обещал, что не буду, а потом… Не могу к тебе не лезть. Понимаешь? Не могу. Думал, что предательница, все равно не мог. Узнал, что не предавала — тем более не могу. Хочу тебя, люблю тебя, сдыхаю, когда думаю, что сегодня ты со мной еще, а завтра в Америку свою. К Питеру… Может, он отличный парень, да только… Нет у него шансов. Может были, пока ты не вернулась, а теперь — нет. Из квартиры не выйдешь, пока сама это не поймешь. Хочешь ненавидеть меня — вперед, я потерплю. Еды я припас много. Месяц продержимся, думаю. Дверь бронированная, ключ съем… чуть позже только, надо достать, что-то я не подумал об этом… Хочешь, брось в меня чем-то, но только не смотри так… И не смейся. Почему смеешься-то? Кать, тебе плохо что ли? Кать!
Катя же… Сначала слушала его исповедь, забыв напрочь, как дышать, потом будто сбоку собственный смех услышала, потом слезы на глазах выступили, все от того же — от смеха, и ноги держать перестали, пришлось присесть на корточки, в руки уткнуться и смеяться… смеяться от души, не просто до слез — до колик, потому что…
— Я не выхожу замуж за Питера, дурак! — Андрей рядом на пол упал, руки ее расцепил, стал в лицо разглядывать, перепуганный какой-то, услышал, сощурился…
— В смысле?
Катя же ответить сразу не смогла, снова смехом залилась. Все ясно стало… И может далеко не так смешно было, как ей сейчас казалось, но казалось же…
— В прямом. Веселов, я не выхожу замуж ни за кого. Питер на девушке своей женится. Кларе. А я помогаю просто. Вроде как свидетельница тоже… Она археолог, в экспедиции сейчас. А он решил сюрприз сделать, она приезжает как раз… Ну они сразу и женятся. Мы уже и платье подобрали, я мерила, все сделали…
— Но отец твой сказал… И ты подтвердила же…
— Что я подтвердила, тупица? Я не могла такое подтвердить! Тем более… — она руку высвободила, перед глазами его помахала. — У меня кольца даже нет! Как ты подумать-то мог такое? Вот дурак…
— А платье зачем? — Андрей наверх покосился… Катя поняла, о чем толкует, еще сильней заулыбалась…
— Я же тебя объяснила — у нас с Кларой один размер. Я здесь померила, купили… Теперь в Америку повезу… Ей подойдет…
И пока Андрей соображал, Катя его обняла, губами в теплую шею уткнулась, зажмурилась. Господи… Вот ведь идиотская натура! Но и папа хорош… Хотел, как лучше, а получилось…