(Без)условная любовь
Шрифт:
— Что случилось, Кать? Кто звонил? — вздрогнула, услышав голос Андрея, посмотрела на него испуганно, не сказала ничего… Несколько нажатий на экран телефона, а потом мобильный снова у уха, а она слушает гудки…
— Алло, Котенок? Почему в такую рань? Суббота ведь, а сейчас и девяти нет… — теперь Андрей каждое слово слышал. И голос Марка Леонидовича узнал. Даже интонацию при желании уловить можно было — и радостная, и тревожная.
— Алло, пап… — у Кати же с интонацией беда случилась. Голос дрожал, слова не давались будто, она смотрела перед собой — на стеллаж, продолжая сжимать одну из его
Даже не сказала, а будто вопрос задала одновременно обоим — отцу и Андрею, на которого посмотрела прежде, чем опуститься на стул. Ведь ноги держать отказались…
Катя выпала из жизни на неделю. Андрей ее не видел, не слышал, переживался, но… Не до него ей было. Совсем не до него. Оставила ключи, попросила за Котом присмотреть, пока она… будет хоронить мать, а потом уехала с Марком куда-то…
О помощи не просила, говорила с трудом, сама умирала, кажется, и он вместе с ней. Но иногда лучшее, что мы сделать можем — не лезть и не мешать, поэтому Андрей пытался смириться. Она имеет право.
Сама же Катя… Будь у нее опция вычеркнуть из памяти любые семь дней, которые были прожиты, она вычеркнула бы эти. Не страшные моменты детства, когда боязно за жизнь свою было, не первые дни после предательства Андрея, когда душа разрывалась, а эти. Когда в ее мире был только Марк и осознание, что Лены больше нет…
Они вдвоем ездили в больницу, в морг, в полицию, договаривались, объясняли, доказывали… В доме Самойловых стало тихо-тихо, Поля с Леонидом не понимали, почему Катюша вдруг к ним переехала и стала плакать часто, а взрослые… Им больно было смотреть, как у ребенка сердце рвется, но не все в их силах, к сожалению.
Снежана с Мариной взяли на себя то, что могли взять. Обе ненавидели эту женщину при жизни, в первую очередь за то, как Марку судьбу так исковеркала, но… Помогали, чем могли, смотрели на Катю с Марком… И у самих сердце кровью обливалось. Не достойна была Лена того, чтобы по ней убивались так. Но мама ведь… Мама…
Хоронили когда-то жену и навечно мать тихо, тоже вдвоем. Марк на крест смотрел, установленный на свежей могиле, и не верил… Что вот так… Что сейчас… Понимал, что неизбежно это, но, оказалось, не готов совсем. И не было в нем облегчения, но не было и страданий. Пусто просто. Она в свое время все чувства из него высосала, и любовь, и ненависть, которые он мог к ней испытывать. Теперь же жалко было, что Катя… Что так и не раскаялась перед дочерью, что даже прощения не попросила ни разу… Эх…
Марк сильнее Катю к себе прижал, понял, что плачет снова, обнял, от креста отворачивая, по голове гладил, говорил что-то… И не было в нем слез для этой женщины. Она ему столько боли причинила, сама несколько лет жизни отобрала. Не за что ему было ее оплакивать. Не за что. Но только… Когда твой ребенок плачет — ты плачешь вместе с ним…
— Почему ты мне не позвонила тогда?
Уже вечером после похорон, когда они вдвоем на кухне сидели (дети спали, Снежа деликатно сделала вид, что нужно заказ срочный закончить), Марк рискнул вопрос задать, который все эти дни в голове вертелся.
Когда думал, что она практически сама ночью неизвестно куда
рванула, чтобы мать спасать… мурашки по телу шли и волосы дыбом становились. Как могла не позвонить? Неужели думала, он не рванет к ней по первому зову? Не к Лене, к ней, к дочери своей.— Испугалась, — Катя же плечами пожала, говорила тихо, руки о чашку грела. Глаза до сих пор красными были, хотя в последний раз на похоронах плакала, утром еще… Видимо, не спала толком все эти дни. И Марк ее понимал. Тоже не спал. — Что не успеем… Соседа попросила…
— И он согласился поехать?
— Д-да, — Катя вздохнула тяжело, потом на отца посмотрела… — Это Андрей. Веселов Андрей мой сосед… Случайно вышло так…
Марк нахмурился, кивнул, темнее тучи стал отчего-то… Снова повторяется все. Андрей о ней больше знает, чем он. И все бы ничего, да только… Один раз ведь уже кончилось плохо… И неужели его предупреждение не помогло?
— Спасибо ему передай от меня, что помог, — Марк потянулся к Кате, к себе прижал, в макушку уткнулся. — Но будь осторожна, Кать… Мы ведь оба помним…
— Я осторожна, па, просто… — снова почему-то ком в горле встал. — Мы с ним дураками оказались. Не было предательства никакого, нас вокруг пальца обвели, а мы поверили… Четыре года потеряли…
— Откуда знаешь?
— Мы поговорили наконец-то. Просто поговорили.
Марк хмыкнул незаметно. Вот так… Оказывается, иногда достаточно поговорить просто… Кому скажешь — не поверят…
— Ты любил Лену, па? — а потом Катя как-то резко тему перевела. И снова не до улыбок стало…
— Думал, что любил…
— А на самом деле?
— Не знаю, Коть. Слишком много времени прошло, слишком много между нами произошло, но я ей всегда благодарен буду.
— За что? — Катя и так ответ знала, но просто… Повод нужен был, чтобы снова поплакать немного.
— За тебя, — на плече мужчины, в безусловной любви которого никогда не сомневалась.
Домой Катя вернулась только на седьмой день. Андрей узнал об этом случайно. Условно случайно. Начал слышать шаги у себя над головой. Первым делом подумал — отец приехал за вещами какими-то, но когда звуки слышались на протяжении всего дня, а потом и на следующее утро, понял — вернулась хозяйка.
Не позвонила, не попросила ключи вернуть… и Кота. Молчала… У Андрея же сердце кровью обливалось. Жалко ее было. Не знал, как подойти, что сказать, как утешить, но и продолжать делать вид, что ее рядом нет — не мог. Она имела право взять паузу в общении, но не вычеркивать же его из жизни…
Поэтому вечером следующего дня Андрей с Котом собрались, чтобы сделать первый решительный шаг.
Веселов на десятый поднялся, палец к звонку поднес, нажал почти, да только…
Опустил руку, улыбнулся грустно Коту, который с непониманием взгляд с двери на одного из хозяев переводил…
— Пусть сама решает, да?
А потом сел прямо на пол, рядом с дверью, Кота с комфортом на коленях устроил, стал ждать… Не откроет — так и будет. Они завтра придут еще. Дождутся, когда готова будет. Понятно, что не из вредности прячется, не из страха, просто тяжело ей еще, видеть никого не хочется, но они ведь помочь могут. Кошачья банда своих в беде никогда не бросает.
Дверь открылась через полчаса. Катя не тянула, просто… Не сразу поняла, что ее ждет кто-то…