Без веры

— Да, конечно, я же ее дядя и духовник.

— Она перед вами исповедовалась? — спросила Лена.

— Нет, все было немного не так. Мы просто разговаривали. Эбби любила читать Библию, а потом мы вместе разбирали отдельные псалмы. Играли в скраббл… В общем, я занимался с ней тем же самым, чем с остальными племянниками и племянницами.

— Вы ведь понимаете, почему нам это кажется странным, — проговорил Джеффри.

— Извините… — бормотал Лев. — Боюсь, я ничем вам не помог.

— Да уж… — кивнул инспектор. — Что вы делали в гараже Стэнли?

Чтобы переключиться с одной темы на другую, дяде Эбби понадобилась небольшая пауза.

— Дейл жаловался, что, срезая через лес, наши работники заходят на его территорию. Мы поговорили, обошли его владения, и я согласился поставить забор.

— Странно, что вы занялись этим лично, — заметил Толливер. — Вы ведь управляете фермой.

— Не совсем, — поправил Лев. — У каждого из нас целый круг обязанностей.

— А мне так не показалось, — настаивал Джеффри. — Вроде бы вы управляющий.

— Скорее, контролирую повседневные операции, — неохотно признал Уорд.

— Ферма-то довольно большая.

— Да, согласен.

— Межевание земли, возведение забора — разве это нельзя было кому-то поручить?

— Отец постоянно твердит о том же, а я не слушаю… Наверное, надо исправляться.

— Дейл — парень сильный, крупный, — заметил начальник полиции. — Не побоялись идти туда один?

— Со мной был Коул, наш десятник. Не знаю, успели ли вы вчера об этом поговорить… В «Божьей милости» он вроде живого примера. Папа в тюрьме его навещал двадцать лет назад. С тех пор Коул с нами.

— Коннолли отбывал срок за вооруженное ограбление, — напомнил Толливер.

— Да, — кивнул Лев. — Они с друзьями решили ограбить круглосуточный магазин, кто-то на них донес, а судья не стал делать никаких скидок. Коул ошибался сам, и целых двадцать лет за свои грехи расплачивался. Этим он принципиально отличается от тех, кто помог спланировать ограбление.

— Вы заходили в мастерскую Дейла? — спросил Толливер, возвращая разговор в нужное русло.

— К кому, простите?

— К Дейлу Стэнли… Когда говорили о возведении забора, в мастерскую заходили?

— Да. Вообще-то машинами не увлекаюсь, но чисто из вежливости зашел посмотреть и послушать.

— А Коул при этом присутствовал? — спросила Лена.

— Он сидел в машине. Я не для устрашения его привозил, а чтобы Дейл понял: я не один.

— Коннолли все время сидел в машине? — уточнил Джеффри.

— Да.

— И когда вы шли вдоль межи?

— Мы находились на территории кооператива, но вы правы: Коул сидел в машине.

— Вы когда-нибудь использовали его для устрашения?

Уорд смутился и ответил далеко не сразу.

— Да.

— Каким образом?

— Порой на ферме появляются люди, злоупотребляющие нашим гостеприимством. С такими Коул проводит разъяснительные беседы. Он очень болезненно реагирует на подобные случаи. По сути, Коннолли — член семьи и безоговорочно предан моему отцу.

— А физическую силу применять случалось? Ну, к тем злоупотребляющим?

— Нет, — твердо сказал Лев, — никогда.

— Почему вы так уверены?

— Потому что он осознает свою слабость.

— В смысле?

— Он отличается, вернее, отличался, скверным характером. — Уорд кивнул, будто неожиданно что-то вспомнил. — Ваша жена рассказывала о его вчерашней выходке? Это своего рода побочный эффект искренней веры в свои идеалы. Целиком и полностью с вами согласен, Коул позволил себе лишнее, но при необходимости я легко бы взял ситуацию под контроль.

Интересно, как бы он справился с Коннолли? Вопрос так и вертелся у Лены на языке, но задать его она не решилась. А шефа, судя по всему, волновало совсем другое.

— Насколько скверным был характер Коннолли?

— Ну, он частенько прибегал к физическому насилию, — проговорил Лев и тут же добавил: — Давно, еще до знакомства с папой. Коул ведь крепкий и сильный мужчина.

— Лев, не хочу с вами спорить, но вчера я беседовал с Коннолли, и он показался мне вполне безобидным.

— Это действительно так, — кивнул Уорд. — Сейчас.

— Сейчас?

— Наш десятник служил в спецназе и в каких только операциях не участвовал! Лошадиные дозы героина от хорошей жизни не колют… — Чувствуя нетерпение Джеффри, Лев продолжал: — За ограбление Коул мог получить гораздо меньший срок — он ведь фактически не проник в магазин — зато сопротивлялся аресту. Производивший задержание полицейский был сильно избит, даже глаз потерял, — сокрушенно покачал головой Лев. — Коннолли от души приложился…

— В досье это не указано, — встревоженно подался вперед Джеффри.

— Не знаю почему, — пожал плечами Лев. — Досье я никогда не видел, хотя о своих проступках Коул говорит не стесняясь. Даже прихожанам об этом рассказывает.

— Говорите, Коннолли избил сотрудника полиции? — Толливер ерзал на краешке стула.

— Да, голыми руками, — уточнил Уорд, — а до тюрьмы зарабатывал на жизнь боями без правил. Коул покалечил немало людей и вряд ли гордится своей молодостью.

Начальник полиции не спеша обдумывал услышанное.

— Коннолли давно бреется наголо?

Судя потому, как изменилось его лицо, подобного вопроса Лев ожидал меньше всего.

— Нет, побрился на прошлой неделе, а до этого носил короткую стрижку.

— Ежиком?

— Можно и так сказать. Иногда от пота волосы стояли торчком, и Эбби его дразнила. — Уорд грустно улыбнулся.

— Как бы вы охарактеризовали отношение Коула к Эбигейл?

— Покровительственное… Великодушное… Он хорошо относится ко всем детям на ферме, и не могу сказать, что Коннолли как-то выделял Эбби. Коул и за Зеком присматривает, — добавил Лев. — Я полностью ему доверяю.