Без выбора

– А сидеть вот так на подоконнике не страшно?

Он потянулся рукой к моему плечу, но быстро одернул ее. А я просто разглядывала его, силясь понять, что вызывает во мне каждая отдельная черточка его лица. Острый взмах скул, разлет тонких бровей, четкость носа, сдержанность губ. И такая невообразимая зелень глаз, что у меня заныло где-то под сердцем. Где они мои каштаны и долгий бег по летним дворам? Где оно, то мое первое море, что сейчас плещется в этих глазах? Я моргнула и заставила себя ответить.

– Тут мне ничего не страшно. Я смотрю на луну и мне кажется, что она может меня спасти, если случится что-то плохое. Хотя это конечно полный бред, но в такие ночи я почти забываю весь тот ужас, что происходит в моей жизни. Мама называла меня лунной кошкой.

В детстве. Когда теплыми ночами я забиралась на подоконник в нашей квартире и самозабвенно любовалась небом, звездами, ночью, делилась секретами с луной. В такие ночи обязательно приходила мама и присаживалась рядом со мной. Со стороны мы наверное и правда походили на двух кошек, любующихся этим огромным сметанным диском. Я почувствовала, как слезы подступают к глазам. Мама. Дом. Семья. Значат ли они еще что-нибудь для меня? Как будто нет, но откуда тогда это жжение в глазах?

Наверное, просто рефлексы. И мне отчаянно захотелось тепла. В этом все дело. Я попросила Данте остаться, пропустила мимо ушей ту неловкость, которую поселила в нем и раздевшись, нырнула под одеяло. Сегодня я не одна в этой комнате, в этой жизни, в своем одиночестве.

***

А утром.... Утром случилась суматоха, сбор всех нужных и не очень вещей и легкое предвкушение. Еще одно впечатление в мою копилку, море.

Все было достаточно быстро и безболезненно - машина, частный самолет, час полета и снова аэропорт, машина.

Уже на подъезде к дому, я мысленно согласилась со Стефаном Льежаром, первым назвавшим французскую Ривьеру Лазурным берегом. Небо и земля здесь словно заключили негласный договор и воцарилась красота. Лазурное небо, лазурное море и необъятная зелень парков и садов. И лишь одиноко выглядывающие кровли особняков, разбавляют эту монохромную красоту.

Думаю, любая другая девушка на моем месте уже пищала бы от восторга и предвкушения удачного шоппинга и прогулок на яхтах. Но я не любая и не другая, поэтому моим первым вопросом стало:

– Хочу на пляж. Через сколько мы сможем там оказаться?
– я посмотрела на Данте.

– Как только доедем до дома. Он стоит прямо на берегу.
– вампир мягко улыбнулся мне, не размыкая губ.

– Хорошо - мой взгляд был вновь прикован к приближающемуся морю.

Дом оказался большим, дорогим и на мой, взгляд, безвкусным.

– Это твой?
– я скептически посмотрела на Данте. Он приподнял бровь и посмотрел на меня слегка удивленно.

– Ты такого плохого мнения обо мне? Или о моем вкусе?

Я невольно улыбнулась. Почему-то было приятно, что это аляповатое здание не принадлежит Данте.

– Ну вдруг - я многозначительно повела плечом.

– Никаких вдруг. Это здание мне выделили как временное пристанище, пока идет реставрация моего дома. Он немного ниже по побережью - и он махнул рукой куда-то вправо.

– Ууу - то ли согласилась, то ли нет, я - я купаться.

И бросив сумку прямо на пороге, направилась вглубь дома, в поисках выхода во внутренний двор. Нашелся он быстро и я пробежалась по брусчатой настилке прямо к песчаному пляжу.

Песок был не очень горячим, возможно, еще не успел нагреться. А море было ласковым и таким синим, что мне показалось, будто я сейчас с разбегу нырну в небо. Наспех стянув с себя платье и нижнее белье, я приблизилась к воде. Меня не особо смущала моя нагота или то, что ее может кто-то увидеть. Я еще не совсем определилась в отношениях со своим телом. Но в любом случае, чего может стесняться труп? Вот именно, и я думаю, что трупу смущение уже ни к чему, поэтому заинтересованные взгляды с соседних вилл я проигнорировала и вошла в воду.

Море обволакивало, словно пытаясь скрыть меня от всего мира, а волны, лениво накатывающие по мере моего продвижения на глубину, лишь помогали осуществить мой побег из реальности. Мягкие, теплые прикосновения, как руки матери. Вот какие эмоции вызывает у меня море. И мне это нравится. Я отплыла достаточно далеко и перевернулась на спину - такое низкое и завораживающее небо, изредка пролетающие чайки, казалось это место просто создано для покоя и счастья. Я поймала себя на мысли, что с удовольствием осталась бы тут навеки. И это абстрактное навеки в моем случае стало абсолютно реальным. Эти размышления заставили меня улыбнуться - все может быть и не так плохо, можно будет вечность плавать в теплых волнах этого ласкового моря, нырять в его глубины. В прошлой жизни меня трудно было назвать хорошей плавчихой, но сейчас, когда мне не грозит удушье, я смогла спокойно изображать из себя русалку.

Не знаю, сколько времени я провела исследуя прибрежные глубины и просто плавая в свое удовольствие, но когда я вынырнула в очередной раз, солнце уже клонилось к закату. Я оглянулась на берег - прямо у кромки прибоя сидел Данте и смотрел на меня. Я нехотя поплыла к нему. Выходя из воды, я смотрела ему прямо в глаза, стараясь удерживать его взгляд. Но мои попытки не увенчались успехом - его взор постоянно соскальзывал и путешествовал по моему обнаженному телу. Это заставило меня усмехнуться.

– Я уже подумал, что ты решила отрастить себе жабры - он поднялся на ноги, и развернул полотенце, приглашая меня в свои объятия.

– У меня была такая идея - я подошла к нему и специально медленно повернулась спиной, позволяя обернуть вокруг себя полотенце. Да, каюсь, мне безумно нравится его дразнить. Я получаю несравненный кайф, когда вижу в его глазах эту непонятную мне и совершенно дикую страсть. Мне нравится это контролировать, понимать, что он не получит то, о чем кричат его глаза, делать этот выбор самой. Ну и конечно, очень мило иногда стирать с его лица это отрешенное выражение превосходства и уверенности.

Честно говоря, я пока плохо понимаю механику тех нитей, что связали нас, но пользоваться их плодами мне это не мешает. По крайней мере, я первый раз в своей жизни и посмертии, чувствую себя настоящей женщиной. Знаете, одной из тех, что изображал Ботичелли или Рафаэль - чувственной, томной, сутью и средоточием жизни на земле. И эти ощущения мне очень нравятся.

В этот момент, мои внутренности будто скрутило в узел и я начала задыхаться. Я резко отстранилась от Данте и опустилась на песок, хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Каждый вдох раскаленным ножом чертил полосы по моему горлу, а легкие словно забыли о своем предназначении в моем организме. Агония длилась буквально пару минут, но мне показалось, что несколько часов. Хотя понятие времени всегда было относительным в моей жизни.