Безбашенный игумен
Шрифт:
И слезы счастья не скрываю.
«Если спросите, как вышло…»
Новым вождем индейского племени чероки избран Билл Джон Бейкер. Его соперником на выборах был Чед Смит, который возглавлял племя чероки на протяжении последних 12 лет.
Если спросите, как вышло,
Что на смену Оцеоле,
Монтегомо, Чингачгуку,
Да тому же Гайавате,
Имена
В нашей памяти застряли,
Билл Джон Бейкер с Чедом Смитом
Появились вдруг внезапно,
Я скажу вам, я отвечу:
«Хрен их знает, как так вышло,
Но уж раз стряслось такое
По каким-то там причинам,
Примириться с этим надо,
И не дело бледнолицых
Разбираться в погонялах
Краснокожих братьев наших.
Пусть подобные вопросы
Меж собой они решают».
А за этим вслед добавлю:
«Даже если у чероки
(Что не только марка джипа,
Как всю жизнь нам тут казалось,
Но известное, пусть даже
И в далеком прошлом, племя),
Если даже у чероки
Для нацлидера законом
Ограничен срок правленья,
Почему ж тогда в России,
Что коленно-локтевую
Поменяла нынче позу
На державную осанку,
Нас разводят Черный Пояс,
Он же Гордый Буревестник,
Вместе с Плюшевым Медведем
Среди бела дня прилюдно,
Словно лоха на базаре?»
Я скажу вам, я отвечу:
«Потому, что нам, гагарам,
Недоступно и не нужно
Избирательное право,
И любое чудо в перьях,
Что вождем себя объявит,
Будет править здесь до гроба.
А как звать его – неважно,
Пусть хоть Рваная Резинка».
Захвати Тверскую
В этой жизни так мало гламура,
В этой жизни так много дерьма,
Смотрит небо осеннее хмуро,
Словно нищая старость сама.
Не по диким степям Забайкалья,
Проклиная лихую судьбу,
В пенсионную мрачную даль я
По Москве ненавистной гребу.
Жизнь моя кое-как еще длится,
Но стремится при этом к нулю,
Оттого земляков своих лица
С каждым днем все сильней не люблю.
С неизбывной сосущей тоскою
И укором в голодных очах
Я тащусь буржуазной Тверскою
С некрасивой сумой на плечах.
На витрины роскошные пялюсь,
Где товаров любых завались,
И артритный срединный мой палец
Сам собой устремляется ввысь.
Пусть прослыть экстремистом рискую,
Пусть плохая грозит мне статья,
«Захвати, – призывает, – Тверскую!»
Комсомольская старость моя.
«Стихи мои, простые с виду…»
Стихи мои, простые с виду,
Просты на первый только взгляд,
И не любому индивиду
Они о многом говорят.
Вот вы, к примеру бы, смогли бы
В один-единственный присест
Постичь их тайные изгибы
И чудом дышащий подтекст?
Да я и сам порой, не скрою,
Вдруг ощущаю перегрев
Всей мозговой своей корою,
Пред их загадкой замерев.
Метафизическое лыко
Там метит каждую строку,
И в чем сокрыта закавыка,
Сам до сих пор не просеку.
Непостижима их начинка
Людскому мозгу до конца:
Там есть перчинка, и горчинка,
И мимолетная блядца,
Там разом густо, разом пусто,
А иногда вообще никак,
Но всякий раз из них искусство
Свой подает товарный знак.
Идет в моем культурном слое
Неуправляемый процесс,