Безбашенный игумен
Шрифт:
И донимают поутру.
Зачем я землю населяю,
Причем сравнительно давно?
Зачем пространство искривляю,
Да и на кой вообще оно?
С какой такой неясной целью
Его создал когда-то Бог?
Видать, с тяжелого похмелья
Создать он лучшего не смог.
…Бывает,
Но если сильно припечет…
А взять, допустим, то же время:
Куда и как оно течет?
И почему буквально тает,
Как в марте вешние снега?
Зачем его то не хватает,
То в то же время до фига?
Я по натуре не философ,
Поскольку я по ней поэт,
Но существует ряд вопросов,
И я найду на них ответ.
Лесной царь
Кто скачет, кто мчится порою ночной
В казенной машине дорогой лесной?
Кто жаждою мести священной объят,
Чьи очи, как угли, во мраке горят?
Пред кем все живое согнулось в дугу?
Нет, имя его вам назвать не могу
И должность его не могу вам назвать —
Зачем мне здоровьем своим рисковать?
Ведь он, согласитесь, не просто следак,
А я, извините, не полный мудак,
Чтоб этим стишком провоцировать власть,
Ища приключений на мягкую часть,
Которая с детства была мне мила.
…Меж тем над дорогой сгущается мгла
И грозно шумят вековые дубы,
Картине придать драматизма дабы.
И тихо шуршат над водой камыши,
И нету вокруг ни единой души,
Лишь духи стенают из топей и блат
В мистическом духе германских баллад.
Но тщетны стенанья, напрасны мольбы,
Избечь не удастся им жалкой судьбы,
И духом сивушным наш славный герой
Рассеет во мраке их призрачный рой.
…А может, пишу эти строки я зря,
Рискуя прогневать лесного царя?
А может быть, просто в ночной тишине
Сюжет леденящий пригрезился мне?
А вдруг завернул он в злосчастный лесок
Попить на досуге березовый сок?
А может, и вовсе он не был в лесу,
И, значит, напрасно пургу я несу?
А может, опасно играю с огнем —
А что, если зверь вдруг пробудится в нем
И, кости мои разметав по лесам,
Возглавить их поиск возьмется он сам?
«…»
Чтоб не сбиться всей страною
Нам с особого пути,
Надо б право крепостное,
Полагаю, вновь ввести.
Александр-освободитель
Отменил то право зря:
Был он просто царь-вредитель,
Откровенно говоря.
Вашингтонского обкома
Мир не знал еще пока,
Но картина нам знакома
До мельчайшего мазка.
Либеральная орава,
Заманив нас в западню,
Крепостное наше право
Загубила на корню.
Мы их вспомним поименно,
Пофамильно, будь я бля,
Всех, кто нажил миллионы,
Не потратив ни рубля.
И потомки не простят их
Вплоть до Страшного суда,
И лихих шестидесятых
Не забудут никогда.
А вернули б это право,
То-то б жизнь тогда была,
То-то наша бы держава
Пышным цветом расцвела.
То-то я отвел бы душу,
То-то Русь бы возродил,
То-то Ксюшу и Илюшу
Я б вожжами отходил.
То-то б всем своим канашкам,
Кто любезен мне и мил,
Всем Палашкам и Парашкам
Ярких бус понакупил.
А потом бы, взяв Маланью
За широкие бока,
Утолил свое желанье
До последнего глотка.