Бездна. Спаситель

Никто не пришел на помощь человеку, у которого из дыры в груди бил фонтан крови, а изо рта вместе с хрипами и бульканьем вырывалось огромное количество кровавой пены. По мокрой земле быстро растекалась темно-красная, почти черная, кровь.

Несколько человек, которых зацепило выстрелом, бросились убегать. Один держался за шею и постоянно спотыкался, почти уползал. Одному пуля раздробила кисть. И еще одному, видимо, осколками от кольчуги выбило левый глаз.

Началась самая настоящая неразбериха. Несколько арбалетчиков, совсем еще юнцов, бросили на Алексея взгляд полный замешательства. Потом посмотрели на истекающего кровью сослуживца. Потом снова на Алексея.

Большинство из них не решилось стрелять. Они попятились. Все дальше и дальше, продолжая, на всякий случай, держать арбалеты наготове.

Но нашлись и более смелые защитники города. А может быть, они были слишком глупы и не понимали, на что идут. Так или иначе, через несколько мгновений Алексея сбило с ног мощным ударом. Парень упал в лужу, но автомат не выронил.

Сперва ему показалось, что это был топор или тяжелое копье. Но вскоре он понял, что это был арбалетный болт. Точно такой же, каким несколько секунд назад выстрелили в его брата.

От тяжелого удара ребра и позвонки болезненно хрустнули. Растекающийся под бронежилетом жар говорил о том, что кожа на левой половине груди содрана или покрыта кровоизлияниями.

Левая рука Алексея ощутимо онемела, словно он ее отлежал

– Вызов принять… – фыркнул здоровяк, вскакивая на ноги и вскидывая автомат в ту сторону, с которой прилетел болт

Как назло, именно с той стороны, откуда в парня был совершен выстрел, ярко светило солнце. Алексей прищурился и наклонил голову, стараясь заслонить слепящее солнце собственными бровями.

Но он не смог разглядеть, откуда именно в него стреляли.

Раздался пружинистый звук арбалетный тетивы, еще один болт просвистел совсем близко от головы Алексея и с сочным шлепком воткнулся в мокрую землю.

Затем раздался еще один похожий звук. Дальше и правее. На этот раз болт разодрал правую штанину и сильно оцарапал Алексею ногу. Чуть ниже колена.

– Надо валить! – рявкнул здоровяк.

Кида, пригибаясь, уже бежала к ближайшему деревцу, чтобы хоть как-то укрыться от арбалетчиков.

Антон поменял магазин и, шлепая по грязным лужам, бежал за Кидой. Пошатываясь.

Алексей последовал за ними, стараясь двигаться рывками, чтобы в него было тяжелее попасть. Как оказалось, не зря – три или четыре болта, противно просвистев, пролетели совсем рядом и тяжело вонзились в стену деревянного дома.

Парень дал короткую очередь примерно в том направлении, где находились предполагаемые стрелки. Поднялись крики. Кажется, не вся очередь ушла «в молоко».

Совсем близко от Киды пролетело тяжелое копье.

Одна из стрел попала в деревце, пронзив его насквозь.

Раздался новый звук – тяжелый шлепок. В троицу полетели камни.

– Ну и что теперь делать?! – прокричал Антон, выискивая в прицел врагов. Но враги не спешили нарываться пули. Атаковали из-за укрытий.

Арбалетчик, которому Алексей прострелил грудь, скончался. Он лежал посреди улицы, раскинув руки и ноги в разные стороны. Вокруг него было огромное пятно крови. Оно продолжало расплываться. Казалось, оно стремилось поглотить всю улицу, весь город, все вокруг. Так велико оно становилось.

– Открывай карту… – начал, было, старший, но не договорил.

Из-за угла дома высунулся арбалетчик. Алексей молниеносно вскинул ствол и сделал одиночный выстрел. Пуля попала стражнику прямо в живот. Тот издал сдавленный кашель, потом застонал и упал навзничь. Кое-как заполз обратно за дом.

– Минус один, – прокомментировал Алексей. В голосе его слышалось удовлетворение.

Еще несколько камней упали в грязь совсем близко от деревца, за которым пряталась троица.

– Кажется, они решили закидать нас камнями прямо через дома! – ужаснулся Антон.

Он поднял руку, стараясь хоть немного защитить голову. Выискивал глазами приближающиеся с неба булыжники. Но там ничего не было. Пока что.

– Нам отсюда не выбраться, если ты не откроешь карту и не поведешь нас, – сказал старший, сделав еще один одиночный выстрел, на всякий случай.

Пуля дважды срикошетила от мокрой земли и каменной кладки колодца. Тяжело зажужжав, выбила одному из домов окно. Из дома донеслись женские крики. Потом из окна пошел густой дым. Видимо, трассирующая пуля попала во что-то горючее.

Антон продолжал прочесывать взглядом небо. Казалось, он не услышал своего брата.

– Антон! – рявкнул старший. – Мы тут сдохнем, как ишаки, если ты не откроешь карту и не начнешь выводить нас!

Кида крутила головой по сторонам, не зная, с какой стороны ожидать следующего удара. Она подняла сумку над собой, стараясь защитить голову от падающих с неба камней.

– Да… Сейчас… – замялся Антон, нащупывая рукой свое устройство.

Очень уж ему не хотелось сводить глаз с неба. Казалось, стоит лишь отвести взгляд, как оттуда, непременно, прилетит тяжелый камень. Прямо в голову. Разбив череп и разбрызгав мозги во все стороны.

Но время шло. Городские войска, если их можно было так назвать, стекались со всего города. И троицу вскоре просто задавят числом. Затопчут.

А ведь еще предстояло вытащить дядю из тюрьмы.

Антон достал устройство, пригнулся и спрятался за спину брата.

– Ну, давай же, скорее… Скорее!.. – нервничал младший. И от этого руки его лишь все больше тряслись и не слушались.

Руины таверны дымились неестественно черным дымом, но огня видно не было. Несколько человек, включая бармена, не успели выбраться из здания до обрушения. Они остались под обломками. Все они были живы, когда таверна только рухнула. Сильно ранены, но живы. Но когда демон выпрямился во весь свой рост и разметал обломки в стороны, почти все погибли.

Либо от огромных обломков, либо от смертельного дыхания исчадия. Дыхания, которое высасывало из окружающего пространства саму жизнь.

Лишь бармен остался жив.

Он лежал в том месте, где прежде находилась одна из несущих балок строения. Левую ногу человека придавило обломками несущей балки. Правая рука была в кашу раздавлена обрушившейся каменной кладкой дымоходной трубы. Все тело бармена было изранено острыми деревянными щепками и тяжелыми камнями.

Но он был жив.

И он был в сознании.