Бездыханная

Внутри никого не было — только ещё не успевший осесть горячий пар говорил о том, что тут недавно кто-то мылся. Я даже облегчённо выдохнула от того, что не придётся снова раздеваться перед их оценивающими, осуждающими взглядами и слышать злорадные смешки.

Включила воду, позволяя горячим струям расслабить мышцы, намочила волосы, долго вымывая из них ошмётки, и так увлеклась процессом, что не ощутила чужого присутствия. Я даже не слышала, чтобы дверь открылась, а когда врезалась спиной в чьё-то обнажённое тело, чуть позорно не завизжала, успев подумать о худшем.

И лишь уловив знакомый аромат, поняла, что вредить мне не собираются, развернулась лицом, тут же попадая в плен сияющих серебром глаз.

– Рэй?

Но он был словно под гипнозом и как будто не слышал меня, не моргал даже, немного пугая. Оливковая кожа блестела от капель воды, мышцы то и дело напрягались, и я отступила к стене, запоздало прикрываясь ладонями — мы стояли слишком близко для двух голых людей.

– Покажи, - пророкотал, пуская по телу огненные мурашки.

Мои руки, словно не подчинялись мне, без какого-либо сопротивления опустились, и брюнет уставился на мою грудь, тяжело дыша.

Его рука поднялась к шее, медленно обведя сперва его собственный укус, ласково пройдясь подушечками пальцев, а после опустилась к драконьему следу, и Астрэй коротко рыкнул.

– Тебе они нравятся?

– Близнецы? Я… не знаю, что к ним испытываю, - честно призналась, и в груди вспыхнуло возмущение.
– А какая тебе разница?

В следующую секунду он просто сделал шаг, а наши тела снова соприкоснулись, и я осознала, что разница была. Мои знания о мужской анатомии хоть и были весьма скудными, но даже так я понимала, что Рэй был сильно возбуждён. Его мужская горячая твёрдость уткнулась мне прямо в живот, вызывая резкий прилив крови прямо между ног, и дыхание сбилось, вырываясь рваными выдохами.

– Ты не будешь им принадлежать!
– сказал он, смыкая руки на моей пояснице, осторожно проводя вверх-вниз по позвонкам на спине, а меня как кошку выгнуло ему навстречу, сделав нас максимально близкими.

Я даже не понимала, что открыла рот, однако слова вырвались сами.

– Почему?

– Потому что я первый тебя увидел, - выдал странное признание и уткнулся носом в мою шею.

Губами коснулся пульсирующей жилки, чуть прикусил зубами и, кажется, замурчал. Эти звуки громким эхом отразились от стен, заставив зеркало затрястись, и я случайно бросила взгляд на наше отражение в клубах горячего пара.

Я видела его широкие плечи, мощную спину с мышцами, о существовании которых не подозревала, узкую талию и стройные, но сильные бёдра, от которых не могла оторвать глаз. Опустила их ниже, безо всякого стыда разглядывая округлые ягодицы, и пока Рэй спускался по шее жаркими поцелуями, отвлекая меня от мыслей, одна деталь показалась мне до жути странной.

В ту ночь, в доме господина Дарнэ я не поняла, какую отметину разглядела на коже незнакомца, но это точно было нечто похожее на след звериной лапы, какая имелась у Астрэя.

Глава 11

Астрэй

«У неё всё хорошо?»

Даже текст сообщения вызывал скрежет зубов, пробуждая тьму, а я итак с трудом её сдерживал, находясь в одном пространстве с драконами, уже решившими, что Алекс теперь их собственность.

Ещё одни…

«Нет причин для беспокойства», - отчитался, намеренно не говоря ни крупицы правды.

Ему не нужно знать о том, в какой опасности она побывала, хотя я обязан был докладывать обо всём, ведь должен ему целую жизнь.

Но видеть его рожу здесь было слишком — потом, когда он узнает всё сам, я получу своё наказание, и мне плевать, каким жутким оно будет. Было в этом какое-то удовольствие — умалчивать, хранить тайны от того, кто буквально владел тобой, как вещью, однако именно сегодня это чувство протеста стало сильнее.

Со мной творилось что-то неладное.

Ещё когда почуял, что Алекс в беде, все инстинкты среагировали разом, заставив рвануть в столовую, где не был уже пару лет, но ушлый дракон успел первым, и я со стороны наблюдал за ними, желая убить соперника, растерзать его на клочки, даже зная, что могу просто умереть в схватке. Жгучая ревность поднималась из глубин души при взгляде на то, как ящер её сжимает, и я не знал такого чувства прежде.

Чудом остановился.

Только услышать, что теперь феечке нужна была помощь мага, оказалось нелегко, как и принять. Проклятые близнецы были правы, говоря, что моя метка ничего не значила, и я не хотел представлять, как именно оба будут «помогать» ей. Мне было всё равно, что скажет её… опекун, как только узнает, что я допустил подобное. Меня волновало лишь то, как стать для неё единственным.

«Я не буду делить её ни с кем», - то и дело ударяло по вискам.

Я думал об этом весь день, пока ходил, как живой мертвец. В лесу моими стараниями уже исчезли несколько редких деревьев, но легче не стало — мне было физически больно, и от этой боли я не мог избавиться, не знал, в какую нору забиться.

– Рэй, ты такой напряжённый, - промурлыкала Лия, забравшись ко мне в душ тем же вечером.

Руки обвили мой торс, а к спине прижалась обнажённая грудь, и в другое время это было бы самым простым способом забыться, вот только я не её хотел. Мысль, что до меня она побывала в руках нескольких парней, пробудила к девчонке такое отвращение, какого прежде не было. Ха, а раньше это меня совсем не останавливало.

– Извини, но я не в настроении.

– Ты обиделся за то, что я была с Ниром? Я вроде приняла ванну…

Не то, чтобы я дорожил ей, однако и других девушек себе не позволял, а для оборотней преданность стояла на первом месте — видимо, поэтому нами и пользовались за пределами академии.

– Уходи и никогда больше ко мне не притрагивайся, - за секунду я превратился в монстра, напугав Лию, и та сбежала, едва прикрываясь полотенцем.

Своей близостью она пробудила зверя, а ему отчаянно хотелось иного. И я сам не понял, как отдал ему контроль, оказываясь именно там, где мы оба отчаянно, до одержимости хотели быть.

А после я просто пропал.

* * *

Я не помнила, как оказалась в своей постели. Это как-то проскочило мимо моего запутавшегося сознания, но зато я отлично помнила, как Рэй всё это время не отпускал.

Его руки блуждали по телу, а губы целовали везде, куда могли дотянуться, и с каждым мгновением сопротивляться было всё сложнее. Потому что никто и никогда так не боготворил моё тело. Не смотрел на меня, как на самую красивую картину, которой хотелось только восхищаться, и именно это я читала в его глазах.