Безмолвная. Книга вторая

Для того, чтобы прижать КванГо, хватит и имеющихся доказательств, а он пока разыщет девушку. Зачем? Тхэён и сам не представлял толком. Может, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке, а может, увидеть вживую, как она танцует.

После разговора с Манхи у него появилась не просто зацепка, но очень жирный след, где искать ЛиРа. Он ещё раз опросил хальмони девочки, и из её рассказа узнал интересующие подробности, об инспекторше. Следующей в очереди была больница. Набрав уже набивший оскомину номер, он сделал соответствующий запрос, как об инциденте, так и о визитёрше из министерства юстиции, в чьём ведомстве находилась служба опеки. Тут то и выяснилось, что женщина какое-то время провела у них в качестве пациентки, пострадав от рук потенциальной подопечной. Тхэён, тогда, едва сдержал эмоции. Ведь, по больничным правилам пациенты обязаны были сообщать свои контактные данные. Он позвонил в картотеку и там ему без труда выдали домашний адрес в Сеуле и номер телефона инспекторши. Это была несомненная удача!

Несмотря на технический прогресс, визита в больницу, Тхэёну, избежать не удалось, и на то были веские причины. Подстреленный нисовец находился в коме, но иногда, по заверению сотрудников, сквозь беспамятство он произносил очень странные фразы на иностранном языке. Тхэён узнал об этом при очередном звонке с вопросом, не очнулся ли пациент. По его просьбе они стали записывать на диктофон бормотания пациента, а инспектор должен был их забрать для дальнейшего перевода. Конечно, он мог бы попросить, чтобы запись ему скинули по электронной почте, но меньше всего Тхэёну хотелось оставлять цифровой след.

Язык, на котором бредил нисовец, оказался итальянским. Тхэён заскочил после больницы к их штатному лингвисту в Сокчхо и тот на скорую руку сделал перевод. Интересного там было мало. Смысл всех фраз сводился к тому, что он не подведёт отца и некая Альмона, являвшаяся ключевой фигурой этих бредней, будет доставлена в нижний мир. А ещё, похоже, больной страстно желал эту девушку.

«Эх, молодёжь. Наиграются в эти свои видеоигры, а потом реальность с вымыслом путают» — думал Тхэён, пока колёса его машины наматывали километры в сторону Косона.

И вот сегодня: он, четверо полицейских и два сотрудника прокуратуры потрошили «Остров». Были изъяты записи с видеокамер и вся отчётная документация, имевшаяся в наличии. Проводилась идентификация и опрос сотрудников клуба. При помощи кинолога, выписанного из Чхунчхона — административного центра провинции — обыскивался каждый потайной уголок в здании. Работы было много.

Под самый конец обыска приехал Мун КванГо. Формального повода его задерживать не было, так как, во-первых, использование детского труда не являлось уголовной статьёй. Дети от четырнадцати до шестнадцати лет, при наличии разрешения от родителей допускались к работе по сокращённому графику. А во-вторых, по документам, тот не числился владельцем клуба, а являлся управляющим без права генеральной подписи. «Остров» был записан на его жену — Мун Инсон, проживающую в Гонконге. Поговаривали, что супруги заключили соглашение, по которому Инсон убирается подальше из республики, при этом оставив детей на попечении отца, а взамен получает некоторую часть состояния КванГо, включая «Остров». Правда это или нет — точно никто поручиться не мог. Но факт оставался фактом — даже если в «Острове» будут выявлены серьёзные нарушения, Мун КванГо выйдет сухим из воды. Собственно, за использование труда несовершеннолетних максимум что грозило клубу — это крупный штраф или закрытие при повторном инциденте. Остальные нарушения, являющиеся основанием для ареста, надо было ещё выявить, чем они и занимались весь день.

Тхэён вежливо поздоровался с КванГо. Тот был мрачнее тучи, и будь инспектор не при исполнении, пожалуй, он бы не рискнул заговорить с ним. КванГо же, не задавая лишних вопросов, ознакомился с предписанием, потоптался возле клуба — внутрь никого не пускали — и отбыл восвояси.

* * *

После школы Оби поехала забирать планшет из ремонта. К тем деньгам, что у неё остались от ЛиРа, она добавила свою заначку — порядка пятисот тысяч вон, и очень сильно переживала, что может не хватить. Планшет, сам по себе был невероятно дорогим, и сонсэнним Ывон — мастер в сервисе — лишь покачал головой, когда принимал разбитую технику.

— Это может быть нецелесообразно, — сказал он, осмотрев повреждения. — Один экран обойдётся в половину стоимости планшета, и ещё неизвестно, что там внутри.

Но Оби ничего не оставалось, как согласиться на ремонт. Она внесла предоплату — двести тысяч вон и приготовилась ждать сколько потребуется. Буквально, через два дня ей прилетела смс-ка о готовности.

— Нечасто к нам приносят такие игрушки. Запчасти приходится заказывать из Сеула… но тебе повезло. В Сокчхо нашёлся новый экран, и я восстановил повреждённый шлейф, — кладя отремонтированный девайс на стойку, произнёс мастер. — Теперь всё работает, проверяй.

Оби протянула руку, нажала кнопку включения. Планшет ожил, а на его экране отобразилась приветственная картинка.

— Миллион триста пятьдесят тысяч вон — назвал стоимость ремонта Ывон, дождавшись, когда девушка закончит «тапать» по экрану. — Минус аванс, итого: миллион сто пятьдесят.

Оби облегчённо вздохнула. Будь первая сумма окончательной, ей бы не хватило денег. Она рассчиталась с мастером, забрала планшет и вышла на улицу. Теперь, оставалось найти ЛиРа.

Ещё накануне они с Манхи многое обсудили, и самое главное, нашли общий язык. Раньше Оби не слишком тянуло общаться с двоюродной сестрой. В силу возраста той, она считала ниже своего достоинства сближаться с тонсен. Если бы она знала, как всё изменится.

Они проболтали до самого завтрака, и Оби открылись интересные подробности о ЛиРа. Например, Манхи подтвердила, что у девчонки действительно были проблемы с нахождением на открытом солнце. Отсюда очки, и закрытая одежда. Ещё она заступилась за Манхи в школе, а затем была подвергнута порицанию за то, что северянка.

«В общем, я ещё долго буду перед ней извиняться» — стыдливо краснея, подумала тогда Оби.

Про планшет она не стала говорить Манхи, решив сделать ей сюрприз, конечно, если удастся его починить. Починить удалось, но что делать дальше Оби не представляла. Отдать девайс тонсен, или оставить у себя до поры до времени?

Обосновавшись в ближайшей забегаловке за чашкой с кофе, Оби принялась изучать содержимое планшета. Первое, на что она обратила внимание, это то, что его интерфейс был на русском языке. Ей пришлось лезть в настройки, чтобы изменить его на нужный. Благо, она раньше пользовалась подобным устройством, и знала, что и где нужно нажимать. Учётная запись принадлежала какой-то Марии, и это была вторая странность. Рабочий стол был завален документами — тоже на русском — и Оби, поочерёдно открыв несколько, прекратила бесполезные изыскания. Зато, она без труда нашла адрес электронной почты хозяйки планшета, по всей видимости. Решив, что ничего страшного не случится, она отправила на него письмо, используя свой телефон в качестве средства коммуникации.

«Аньон хасейо. Я Оби — онни ЛиРа. Я нашла у неё планшет с чужими документами и решила проверить, откуда он у неё» — написала девушка и задумалась. В сложившихся обстоятельствах, с её стороны было некрасиво ставить под сомнения законность смены владельца устройства, но вдруг окажется, что планшет и правда украден. Как тогда его хозяйка воспримет письмо иного содержания? Например, если Оби сразу напишет, что с ЛиРа что-то случилось.

Ответа пришлось ждать минут десять. За это время, ей успела позвонить одна из её подружек и поделиться новостью о закрытии «Острова». Мол, они проезжали мимо и видели полицейские машины возле здания.

«Аньон хасейо, Оби-ян. Приятно познакомиться! Я — Мария. Лира мне рассказывала о своей семье, и она очень хорошо о тебе отзывалась! Я подарила ей этот планшет в знак признательности за помощь. Документы с него можно удалить — они не актуальны, как и учётная запись. А где она сама?» — прочитала Оби высветившийся ответ.

Девушка попрощалась с подругой, пообещав перезвонить, как освободится. Затем написала незнакомке:

«ЛиРа пропала. Я подумала, может вы знаете, где она»

Косон, шестое апреля.