Безмолвные тени Раминара

Направление мыслей Яна, наверное, сходное, потому что он без возражений следит, как дог запрыгивает в люльку.

— Я пас, — тем временем Димон, зафиксировав крепёж, поднимает руки вверх и демонстративно закатывает глаза, отступая в сторону. — Укатали сивку крутые горки…

О как! Мне становится интересно. Правда, размышлять о мотивах его поступка времени нет. Нужно слушать инструкцию, которую Ян не замедлил мне выложить. Активация… Коррекция курса… Скорость… Параметры движения…

Лихорадочно стараюсь запомнить, выискивая аналогии с управлением аэрокаром. И не нахожу. Совершенно другой принцип.

— Не переживай, — поняв, что я в лёгком шоке, успокаивает меня Подестов. — В процессе запомнишь. Здесь больше опыт играет роль, чем знания.

На несколько секунд сильные ладони Яна фиксируются на моей талии, приподнимая, чтобы помочь забраться на высокое сиденье. Он сам устраивается позади, но обнимать меня не спешит, видимо, предоставляя свободу действий.

— Вперёд, — командует.

Ах, даже так? Ну ладно!

Решительно беру инициативу в свои руки. Если гора не идёт к Магомету…

Сложными оказываются только первые несколько манёвров. Держать прямолинейную траекторию вообще не составляет никакого труда, а вот на поворотах… Там меня заносит капитально. Проблема в том, что угол разворота лыж очень ограничен, а это означает высокую инерцию, если делать это излишне резко.

— Мягче, Лида, более плавно, — подсказывает инструктор, невольно обхватывая рукой за талию и придерживая, чтобы я не слетела, когда «Ягуар» ощутимо кренится. — И нагрузку на двигатель не забывай снижать, — чувствую спиной твёрдый корпус, на который очень удобно опираться.

Вот это совсем другое дело. Но я ещё не закончила.

Преодолев прямой участок, вхожу в поворот, сначала сильно сбрасывая скорость, а потом столь же оперативно её добавляя. Результат получаю именно тот, на который рассчитываю: теперь уже две руки с ощутимым давлением прижимают меня к сидящему сзади мужчине.

— Нельзя использовать форсаж, пока не задано направление движения, — слышу строгое предупреждение прямо в ухо.

Ясно. Значит, когда задано — можно!

Наверняка Ян не ожидал, что я именно так близко к тексту восприму его слова, потому что когда «Ягуар» начал разгоняться с приличным ускорением, мышцы удерживающих меня рук напряглись ещё сильнее.

— Лида, мы не на гонке, — поспешно напоминает мужчина. — И ты неправильно выбрала траекторию. Для этой волна слишком высокая.

А вот это верно. Я и сама чувствую, как трудно удерживать прямолинейный ход, когда на траверсе сильный ветер, будоражащий спокойную поверхность озера.

Скорость приходится сбросить и послушно развернуть аквацикл по ветру. Теперь мы движемся совсем ровно, без эксцессов.

Ха! А ручки-то Ян не убирает! По-прежнему держит ими мою талию. Правда, очень аккуратно, уже без нажима. Правда страхует? Или, пользуясь ситуацией, делает соответствующий вид?

Впрочем, неважно. Главное — процесс пошёл. А стимулировать дальнейшее чревато. Эдер вон и так уже извёлся весь в своей люльке, наблюдая за нашим тесным общением.

Уже без лихачества, следуя ценным указаниям, раздающимся за спиной, вывожу технику на финишную прямую и выкатываюсь на песок.

— Ну, ты даёшь! — Ян спрыгивает с сиденья и помогает слезть мне. — Это же самоубийство — так бесшабашно водить! Надеюсь, аэрокар тебе не доверяют?

— Доверяют, — разрушаю его ожидания, выскальзывая из расслабившихся рук и отправляясь к рюкзакам, чтобы вытащить полотенца. Я никого не обманываю. Когда брат периодически исчезает на неделю-две по каким-то своим рабочим делам, мне приходится самой добираться до работы и обратно. В смысле — приходилось.

— Да ладно тебе, — встаёт на мою защиту Димон. — Для первого раза она неплохо каталась. Я — в гараж. — Он дожидается, когда дог выпрыгнет из люльки, и эффектно стартует, взметнув тучу песка.

Почувствовавший твёрдую землю под ногами, Эдер немедленно принимается высказывать нам всё, что накопилось в его собачьей душе за время поездки. Причём достаётся не только Яну, но и мне. Я едва не глохну от хриплого злого лая. Хорошо хоть кусаться догу в голову не приходит, так только, прыгает рядом, создавая иллюзию.

— Нет, его однозначно надо перевоспитывать, — бросив недовольный взгляд на пса, Ян забирает у меня одно из полотенец. — Тебе самой не надоело?

— А что я могу? — принимаюсь усиленно вытираться. — Он слишком взрослый. И себе на уме, — добавляю тише. — Чёрт! Волосы мокрые, — прощупывая скрученный на затылке узел, только сейчас соображаю, чем аукнулось мне отсутствие шлема.

— Распусти, — беспечно советует Подестов, занимаясь своей коротко подстриженной шевелюрой. — Быстрее высохнут.

А то я сама не в курсе!

Стягиваю резинку, запоздало вспоминая, что, когда собиралась на прогулку, не додумалась положить в рюкзак расчёску. И что делать? Оставить, как есть?

— Давай помогу, — заметив моё замешательство, предлагает Ян, ловко кидая скомканный махровый комок в сторону наших вещей.

Я даже сообразить толком не успеваю, что же он имеет в виду, а мужчина, надавив мне на плечи, заставляет опуститься вниз. И сам садится на песок рядом. Дергаюсь, зашипев от боли, потому что он уже успел запустить пальцы в сырые спутанные пряди.

— Не шарахайся, пожалуйста, — слышу над головой. — Я же тебя не съем. Просто помогу привести волосы в порядок.

У меня глаза на лоб вылезти готовы! Это что-то новенькое! И очень нестандартное.

Любопытно. Я должна рассматривать подобное поведение как попытку выйти на новый уровень отношений? Или видеть в этом всего лишь учтивость? Больше хочется первого, конечно.

Пальцы сменяет расчёска. И откуда, позвольте спросить, он её добыл?

Надо отдать Подестову должное — в дальнейшем действует он очень аккуратно, размеренно расчёсывая прядки и легко справляясь с непослушными завитками, которые от контакта с водой стали ещё более крутыми.

— Красивые, — как-то подозрительно мечтательно замечает он и словно укоряет: — А ты всё время их прячешь.

— Длинные, — парирую, офигевая от полученного комплимента. — Мешают.

Последовавшие несколько секунд непонятного молчания меня настораживают. Я что-то не то сказала? Или Ян просто не знает, что мне ответить?

— У тебя ещё два дня отдыха, — неожиданно меняет тему «парикмахер», продолжая свои манипуляции. — Решила, чем займёшься?

— А кататься больше нельзя? — наглею.