Безмолвные тени Раминара

Ныряющее движение корабля — аж дыхание перехватывает — и на мгновение появившиеся корпуса летящих рядом серебристых дисков. Двух. А где ещё один? Вроде как речь шла о трёх дисках сопровождения!

— Две минуты, — строгое предупреждение.

— Концентрация теней на орбите увеличивается, — спокойные интонации никак не соответствуют серьёзности ситуации.

— Гиел, уводи их! — следует немедленная реакция.

— Легко, кэп, — соглашается хрипловатый голос.

Стремительно уносящийся вперёд корабль смещается чуть в сторону, скользит по круговой орбите и резко уходит в сторону.

— Минута, — судорожный выдох.

Раминар уже совсем близко. Настолько, что можно невооружённым глазом опознать гигантские кольцевые поднятия крастов. Вот только атмосфера сейчас совсем иная, нежели та, которую мне доводилось видеть раньше. Мутная. Зловеще фиолетовая.

— Начали! — громкий приказ, от которого я вздрагиваю, впиваясь взглядом в изображение планеты.

Секунда. Две. Десять. Двадцать.

Дискоид по-прежнему с фантастической скоростью облетает космический шарик, а изменений всё нет и нет. А что вообще должно произойти?

— Лоет?! — резкий окрик.

— Бесполезно, — шипит техник. — Не действует! Я же говорил, что никакой гарантии!

— Диски на высокую орбиту! — интонации капитана становятся леденяще-стальными. — Разворот и стабилизация. Активировать заряды. Щиты поднять.

— Нас накроют, — наконец-то слышу голос Эда. Очень сильно изменившийся голос.

— Не успеют, — холодный ответ. — Выполнять!

Медленно удаляющаяся планета замирает, словно запутавшаяся в сложной сетке, появившейся на экране. Яркие точки, вспыхивающие по её контуру, бегущие цифры, световая полоса, неуклонно ползущая вверх по какой-то шкале, лёгкая дрожь… И я не могу понять — это пилот нервничает или корабль так сильно вибрирует?

— Активация завершена, — как-то отрешённо докладывает Эдер, когда перед глазами появляется пульсирующее перекрестье.

— Залп.

Такая короткая команда — и такие страшные последствия!

Две ослепительные золотистые молнии отрываются от дискоидов, практически мгновенно преодолевая расстояние до планеты. Исчезают, словно жадный каменный шарик поглощает их без остатка. Но эта иллюзия длится недолго. В одно мгновение синий цвет поверхности превращается в багровый. Атмосфера набухает и расцвечивается огненными всплесками. Ещё несколько секунд, и яростная вспышка заставляет меня зажмуриться. А когда я осторожно открываю глаза, Раминара уже не существует. От него остались только пылающие, стремительно разлетающиеся астероиды, словно живое напоминание о том, что когда-то здесь была удивительная планета.

Сила метеоритного дождя, обрушившегося на корабли, ужасна. Я буквально физически ощущаю, как прозрачные щиты, закрывающие диски, прогибаются, принимая на себя удар. Но это оказывается не самым страшным.

— Нас окружают, — врывается в сознание тревожное сообщение. — Три минуты до контакта!

— Свободные секторы? — отец явно ищет пути отступления.

— Нет, — ответ совсем неутешительный.

— Плотность? — продолжается выяснение масштаба проблем.

— Наименьшая в восьмом.

— Будем прорываться, — в голосе капитана только ярость. — Максимум энергии на ускорители! — безапелляционно приказывает. — Разгон. На границе системы открываем синхро-канал!

Широко раскрыв глаза, смотрю на фиолетовое сгущение, заполнившее экран, когда Эдер разворачивает дискоид в указанном направлении.

— С ума сошёл? — тем временем тихо, но вполне различимо, говорит кто-то. — Это нереально. На формирование канала не хватит времени. Не говоря уже о том, что нам придётся пройти сквозь них.

— Предпочитаешь сдохнуть прямо здесь?

На такой специфический вопрос ответа не следует. Видимо, признаваться в малодушии неизвестному собеседнику не хочется.

Минута неприятной тишины. Дымка всё ближе. Моральное напряжение выше.

— Кэп, — в голосе Лоета (если я не ошибаюсь, конечно), такая растерянность, практически паника, что хочется заплакать. — Смотри!

— Не может быть, — теперь безысходность сквозит и в интонациях отца. — Дихол!

И в который раз я жалею, что Эд в шлеме, — это не позволяет видеть того, что происходит за его спиной. Впрочем, перед глазами пилота тоже немало интересного. Летящий рядом, но с небольшим опережением, серебристый диск. Грубые, неправильной формы каменистые осколки, мимо которых пролегает траектория движения. И сиреневое марево, всё сильнее заволакивающее чистое пространство космоса.

— Внимание! — короткое предупреждение. — Контакт!

Меня уже ощутимо потряхивает от подобных нагрузок на нервную систему. Усилием воли заставляю себя абстрагироваться, вспомнить о том, что я вижу всего лишь происходившие давным-давно события и, раз уж Эдер жив, значит, всё обошлось. Вот только психологического самоуспокоения хватает ненадолго. До первого восклицания:

— Активная материализация!

Другие голоса я воспринимаю на уровне постороннего шума. У меня ощущение, что корабль замедлился и с черепашьей скоростью движется в черничном йогурте.

— Дискам! Разойтись! — пробивается сквозь какофонию звуков приказ капитана.

Наверное, пилоты его выполнили, потому что спустя несколько секунд мы оказываемся в чистом космосе. И граница тумана теперь воспринимается плотной стеной, в которой чуть заметно серебрятся контуры второго дискоида. На мгновение он пропадает совсем. Потом вновь появляется. И исчезает окончательно. А Эдер разворачивает корабль в другую сторону, ускоряя движение, чтобы оказаться от места трагедии как можно дальше.

Повезло? Ничуть. Не слишком приятный осадок остаётся в сознании от понимания того, что фактически вторым диском пожертвовали, чтобы получить возможность уйти. Да, с точки зрения разумности, это было правильное решение, и осуждать отца за то, что он принял именно его, скорее всего, нельзя. Но на душе от этого не легче.

И не одну меня заботят морально-этические аспекты, потому что первый вопрос, который Эдер задаёт фигуре, затянутой в чёрный комбинезон, едва открывается проём в незнакомое мне помещение:

— Гиел вернулся?

Отрицательный жест головой.

— Деон? — надежды в голосе всё меньше.

— Мы потеряли все три диска, — стоящий к нам спиной капитан, заложив руки за спину, сосредоточенно изучает космическое пространство за прозрачной преградой.

— И пилотов! — зло бросает Эд, останавливаясь в паре метрах от него.

— Верно.

Папа оборачивается и принимается холодно рассматривать возмущённого субъекта.

— Неоправданная жертва, — не отводит взгляда Эдер. — Бессмысленная.