Безмолвный мир Николаса Квина
Шрифт:
— Но зачем? Не думает же он…
— Нет, он-то как раз много думает, сэр.
Льюис постучался к Бартлету и зашёл в кабинет. С несколько недовольным лицом обернулась Моника Хайт, но сам секретарь, милостиво улыбаясь, даже не пожурил за нарушение золотого правила. Отвечая на вопрос Льюиса, он сообщил, что лучше справиться у главного клерка на втором этаже — тот отвечает за операцию в целом и почти наверняка хранит регистрационный лист тех, кто присутствовал на пожарных учениях.
После того как Льюис вышел из комнаты, Моника повернулась и тягостно посмотрела на Бартлета.
— Зачем всё это, Господи?
— Не надо винить полицию за то,
— Но он был ещё жив в пятницу днём — в этом никаких сомнений, не так ли? Его машина стояла тут без двадцати пять. Так утверждает Ноукс.
— Да, мне эго известно.
— Вам не кажется, что мы должны немедленно сообщить об этом полиции?
— У меня есть странное подозрение, моя милая, что инспектор Морс способен выяснить гораздо больше, чем хотелось бы некоторым из нас.
Что бы ни означала эта таинственная фраза, Моника сделала вид, что не обратила на неё внимания.
— Вы не думаете, что это может оказаться очень важным, сэр?
— Несомненно. Особенно если они считают, что мистера Квина убили в прошлую пятницу.
— А вы так не считаете?
— Я? — Бартлет посмотрел на неё с любезной улыбкой, — То, что считаю я, не имеет большого значения.
— Вы не ответили на мой вопрос.
Бартлет замялся и встал из-за стола.
— Если на то пошло, то нет, не считаю.
— В таком случае когда?
Но Бартлет поднёс палец к губам и покачал головой.
— Вы задаёте столько же вопросов, сколько они.
Моника поднялась со стула и направилась к двери.
— И тем не менее, я по-прежнему считаю, что вам надо поставить их в известность о том, что мистер Ноукс…
— Послушайте, — сказал он дружелюбным тоном, — если вам от этого станет легче, я поставлю их в известность сию же минуту. Вы довольны?
Когда Моника Хайт вышла из комнаты, к ней подошёл Мартин и что-то настойчиво зашептал на ухо. Вместе они вошли в кабинет Моники.
Главный клерк хорошо помнил эту учебную тревогу. Всё происходило по плану, и секретарь самолично проверил окончательный список, прежде чем разрешил сотрудникам продолжить работу. Из двадцати шести человек постоянного штата не отметились только трое. Но все они объяснили своё отсутствие: мистер Оглби был в издательстве «Оксфорд юниверсити пресс», одна из машинисток болела гриппом, а один из младших клерков был в отпуске. Против имени Квина стояла жирная галочка, выведенная чёрной капиллярной ручкой. И это было так. Льюис спустился на первый этаж и возвратился к Морсу.
— Льюис, ты заметил, что все в этой конторе пишут чёрными капиллярными ручками?
— Бартлет приучил их к организованности, сэр, даже к тому, какой ручкой писать.
Морс, казалось, пропустил это замечание как несущественное и вновь взялся за телефонную трубку.
— А ведь эта проклятая школа должна иметь больше одной линии, как по-твоему?
Но на сей раз раздались продолжительные гудки, и на звонок ответили почти немедленно. Морс услышал бодрый женский голос с северным акцентом, сообщивший, что говорит школьный секретарь, и поинтересовавшийся, чем можно помочь. Морс объяснил, кто он такой и какая информация ему необходима.
— В пятницу, говорите? Да, помню. Из Оксфорда, верно… Примерно двадцать минут первого. Помню, я взглянула на расписание, а у мистера Ричардсона урок до без пятнадцати час… Нет, нет. Он велел его не беспокоить. Просто попросил меня передать ему… Сказал, что пригласит этим летом мистера Ричардсона поработать на экзаменах… Нет, к сожалению. Я не помню сейчас, как его зовут, но мистер
Ричардсон, конечно, знает… Да, да, я уверена, это был он. Квин, правильно. Надеюсь, ничего… Господи помилуй… Могу я сказать об этом мистеру Ричардсону?.. Хорошо… Хорошо, сэр. До свидания.Морс положил трубку и посмотрел через всю комнату на Льюиса.
— Что скажешь?
— Скажу, что мы делаем успехи, сэр. Сразу после одиннадцати он заканчивает диктовать письма, в двенадцать он на учениях, а двадцать минут первого звонит в эту школу. — Морс кивнул, и воодушевлённый Льюис продолжил: — Чего мне действительно хотелось бы знать — так это когда он оставил записку мисс Ральстон: до или после обеда? А ещё лучше, наверное, попытаться узнать, куда он ходил перекусить.
Морс опять кивнул, но смотрел при этом как бы в никуда.
— Я начинаю сомневаться, что мы на правильном пути. И знаешь почему, Льюис? Я нисколько не удивился бы, если бы… — Зазвенел внутренний телефон, и Морс с интересом выслушал информацию. — Спасибо, что сказали, доктор Бартлет. Вы можете попросить, чтобы он немедленно зашёл ко мне?
Когда вкрадчивый Ноукс начал свой короткий рассказ, Морс задавался вопросом, какого дьявола он сразу доверительно не побеседовал со смотрителем? Ведь прекрасно знал, что на официальных бланках всех без исключения учреждений первым должно бы стоять имя смотрителя. Куда бы ни призвал Морса служебный долг (включая полицейское управление), он убеждался, что именно смотритель, с его странно отталкивающим сочетанием услужливости и угодливости, был тем человеком, чьё расположение ценилось превыше всего, чьё содействие по части ключей, чашки чая, кабинетов и прочих сиюминутностей было абсолютно незаменимо. Приняв это за аксиому, следовало отметить, что Ноукс являлся приятнейшим образчиком своей разновидности.
— Да, сэр, его куртка там висела… я это запомнил очень хорошо, потому что его шкаф был открыт, и я сам его закрывал. Секретарю не нравится, когда шкафы незаперты. В этом вопросе он очень привередлив.
— На его столе лежала записка?
— Да, мы её видели.
— Вы сказали «мы»?
— Я и мистер Руп, сэр. Он был со мной. Дело в том, что…
— Что он тут делал? — спокойно спросил Морс.
— Он хотел видеть господина секретаря. Но доктора Бартлета не было. Я знал это точно, сэр. Поэтому мистер Руп спросил меня, нет ли кого-нибудь из помощников господина секретаря. Дело в том, что он привёз какие-то документы и хотел их кому-нибудь передать.
— И кому же он их в конце концов передал?
— В том-то и дело. Я хотел сказать, сэр, что мы обошли все кабинеты, но никого не застали.
Морс внимательно на него посмотрел:
— Вы совершенно в этом уверены, мистер Ноукс?
— О да, сэр. Мы никого не смогли найти, и тогда мистер Руп оставил бумаги на столе у господина секретаря.
Морс посмотрел на Льюиса, и его брови заметно подскочили.
— Ну-ну. Это весьма любопытно. Весьма любопытно.
Но если это, действительно, было так любопытно, как Морс хотел внушить смотрителю, то дальнейших вопросов это не вызвало. По крайней мере, в данный момент. Всё дело в том, что это сообщение для Морса оказалось совершенно неожиданным, и он теперь сожалел о своём преждевременном решении (до глупости театральном) распространить в офисе слух (который теперь ходит по всему синдикату), что он собирается поговорить с каждым на предмет их перемещений днём в прошлую пятницу. Меньше всего он ожидал, что всем четверым потребуется алиби. Он знал, что Бартлет был в Бенбери. Но где были остальные в ту роковую пятницу? Моника, Оглби, Мартин и Квин. Никого из них не было в синдикате. Вот это да!