Безмятежность и доверие

~oOo~

Он уселся на диван и смотрел какое-то реалити-шоу, пока она укладывала детей спать. Еще одна вещь, которую ему не позволялось делать: укладывать детей спать. Он сказал им спокойной ночи в гостиной, прежде чем они направились дальше по коридору в свои кровати.

Когда она чуть позже появилась в коридоре, то прошла мимо него и направилась на кухню. Затем она возвратилась, у нее в руках был стакан с виски для него и большой бокал вина для нее. И ее небольшая жестяная коробочка, где она хранила марихуану.

Протягивая ему бокал с виски, она проговорила, стараясь казаться как можно более спокойной.

— Давай. Ну же, пойдем, посидим снаружи.

Когда она направилась к входной двери, ему ничего не оставалось, как только направиться следом за ней.

Веранда не казалась ему подходящим местом для разговоров. У нее был восхитительный внутренний дворик позади дома с небольшим, но удобным мягким гарнитуром. А сад позади дома был огорожен высоким шестифутовым забором и живой изгородью кипарисов. Нужно заметить, что это очень уединенное место — они даже пару раз там трахались. С другой стороны, небольшая деревянная скамеечка на веранде, которая находилась как на ладони как минимум у семи разных домов, которые располагались на повороте. Ему не понравилась эта идея.

Они присели на скамейку. Шерлок был озадачен, что Таррин хотела, чтобы их видели вместе. Потому как он не был известен буйным нравом, никогда не поднимал на нее руку, а также, поскольку он отчетливо ощущал, что пришло время расставания по их «расписанию», его нервы натянулись, словно стальные канаты. О чем бы она ни намеревалась поговорить с ним, это было нечто большее, чем просто о предстоящем расставании, и грозило более серьезными последствиями. Он одним глотком осушил свой виски и поставил пустой стакан на бетонный пол.

Она достала косяк из небольшой жестяной коробочки и подкурила его. Марихуана на протяжении многих лет в этом округе была легализованным наркотиком, но в его душе не угасало тайное отвращение каждый раз, когда он видел, что ее употребляют.

После длительной затяжки, она передала ему косяк. Он взял его в руки, но не стал затягиваться, просто продолжал держать между пальцев.

— В чем, мать твою, дело, Тар?

Чем бы это ни было, это потребовало от нее сделать большой глоток вина и большую затяжку косяка, чтобы только начать разговор. Он нахмурился. Она сделала глоток вина, прочистила горло и перевела дыхание. Шерлок смотрел без особого интереса на ее косяк.

Она взяла его в руки.

— Я беременна, — пробормотала она, закрепляя сказанные слова долгой затяжкой.

— Прости, что?

Удерживая дым в ее легких, она прохрипела.

— Беременна. Я, — она указала пальцем на себя.

Он выбил из ее руки косяк, который упал на бетонное покрытие веранды, и раздавил его своими потертыми ботинками Dr.Martens (прим. Dr.Martens (англ. Doc Martens) — обувная серия фирмы AirWair Ltd. Со времени появления на рынке достигла интернационального культового статуса).

— Тогда какого хрена ты вытворяешь?

Она выдохнула дым, издавая смешок

— Это не имеет никакого значения. Потому как я не собираюсь сохранять ребенка.

Несмотря на то, что информация для Шерлока была повседневным делом, в данную минуту он просто не мог справиться с потоком поступающей информации. Его словно заклинило.

— Ч-что? Что ты имеешь в виду?

— Как ты думаешь, что я имею в виду, Тим? Я собираюсь избавиться от него. Сделать аборт. Прервать беременность. Теперь я смогла доходчиво тебе объяснить?

— Он... Он мой? — он не знал, почему задал такой вопрос, скорее всего, он был от Тима, тем более, что их отношения длились без перерывов и расставаний на данный момент почти шесть месяцев, а, возможно, и больше. Несмотря на то, какими бы ни были проблемными или цикличными их отношения, он был уверен, что они ладили просто восхитительно, когда были вместе. Он мог заезжать к ним, когда ему захочется, что случалось примерно пару дней в неделю. Она была на таблетках — по крайней мере, он так думал — и они оба проверялись, поэтому он не пользовался презервативами, когда они были вместе.

Но она вдруг проговорила:

— Нет.

И прежде чем он смог преодолеть шок от сказанного, она спешно прибавила:

— Он мой. Но да, ты — донор спермы. Это совершенно не важно. Я здесь единственная, кто принимает решения, и я твердо решила не сохранять беременность.

Наконец, Шерлок пришел в себя — его пронзила неведомая ему ранее злость, которая устремилась вверх по позвоночнику, словно обжигающая волна тока, и разразилась яркой вспышкой в его сознании. Возможно после всего сказанного, ей, определенно, понадобятся свидетели, потому что, матерь божья, он был ужасно зол, чтобы сдерживаться.

— Ты не можешь убить моего ребенка. Это… я даже не знаю, как это назвать.

Пока эти слова не вырвались из его рта, он даже не представлял, как будет себя чувствовать. Если честно, он никогда не задумывался о том, чтобы быть отцом. Он совершенно точно любил Дилана и Челси, но он никогда не был им отцом. И Таррин понимала это. Он никогда даже не предполагал, что Таррин и он могли быть друг другу кем-то большим, чем просто временными любовниками. И она также думала про их отношения, именно поэтому их все так устраивало, именно поэтому на чаше весов их отношений, в этом плане, всегда было идеально равновесие.

И это казалось ему нормальным. Ему было тридцать восемь, но он никогда не был мужчиной, который хотел остепениться. Даже не смотря на то, что его братья один за другим женились и находили себе своих «старух». Жениться на ней или, по крайней мере, заявить на ее свои права не входило в его планы. Ему нравилось то, что у него было на данный момент, его вполне устраивала его «заимствованная семья», отличный секс и комфортный сон, и затем он отправлялся к себе домой и делал все так, как ему нравилось. Там он мог играть в компьютерные игры без назойливых нотаций, ходить по дому и смотреть телевизор в боксерах, оставлять свою чистую одежду в корзине для грязного белья и есть на завтрак холодную пиццу.

Но прямо сейчас она сидела рядом с ним и расчетливо говорила, нет, даже не так, она посвящала его в свои планы по убийству его ребенка. Это его ребенок был внутри нее, но ей было абсолютно наплевать, и от этой мысли его руки неистово тряслись.

— Ты, мать твою, просто не можешь убить моего ребенка.

— О боже, Тим не будь излишне эмоциональным. Ради всего святого, ты же не гребанный святоша. Я не убиваю твоего ребенка. Я собираюсь избавиться от сгустка клеток в моем теле, которые только лишь с течением времени могли бы сформироваться в ребенка. Это мой выбор, и, кроме того, я не хочу рожать еще одного орущего ребенка. Я и так уже с головой ушла в это дерьмо, хватит и этих двоих.