Безоружные
Шрифт:
Ого… Он точно жив? Даже не верится, что этот козёл так сильно его избил. Будучи совсем ещё сопляком, Арчи боялся, что когда-нибудь этот день настанет. Наблюдая за тренировками Виктора, он прекрасно понимал, что никогда не одолеет его. Он завидовал ему. Всем, кто был сильнее. Но с появлением оружия в его жизни, таких людей не осталось.
Прижавшись губами к вернувшемуся пистолету, словно прикладываясь к святыне, он улыбнулся.
Живой. Бессмертный.
Его переполняла эйфория, он собирался захохотать во всю силу своих лёгких… но вместо смеха
Но звук повторился.
Резко обернувшись, Арчи вытянул руку с пистолетом.
На задних сиденьях, зажимая рот ладонью, лежала Кэс…
Он медленно моргнул.
Его слишком много раз за сегодня ударили по голове, похоже. Повернувшись к лобовому стеклу, Арчи кинул пистолет на сиденье рядом, после чего опустил зеркало ещё ниже.
Девушка никуда не исчезла. На ней было разрезано платье, и он видел низ живота, обвязанный бинтами. Кровь перепачкала их и светлую обивку кресел… тц, не только кровь. Повернув голову, он мельком глянул на её заплаканное, перепуганное лицо.
Совсем не похожа. Не-а. Вообще ни разу.
– Какого чёрта ты тут делаешь? – проворчал Арчи, и она захныкала громче. – Кто ты вообще, блин, такая?!
Она лежала там всё это время? Кретин, надо было выкидывать её, а не водителя: кровь и пот заливали глаза, плечо болело адски и, кажется, у него сломана парочка рёбер. Такими темпами он угробит себя раньше, чем его догонят.
– П-пожалуйста… не убивай… меня.
Он хмыкнул.
– Тебе стоит больше бояться Виктора. За грязь, которую ты тут развела, он тебя точно прибьёт.
– Успокоил, ничего не скажешь. Да и не то чтобы он, в самом деле, собирался её успокаивать… - Эта модель из ограниченного выпуска, гордость его коллекции. Шанс прокатиться на такой машине выпадает только раз.
Девушка притихла. Приняв это за внимание, а не за чистый ужас, Арчи решил перечислить технические характеристики.
– Здесь даже крыша убирается, - добавил он зачем-то, и копия Кэс прерывисто вздохнула.
– Да, хорошо, спасибо, я поняла, что за такое и умереть не жалко.
А у девочки есть чувство юмора. Жаль только смех не продлевает жизнь в таких вот ситуациях.
– Больно? – через минуту спросил Арчи, чувствуя себя последним придурком.
– Нет, мне вкололи обезболивающее.
– Она положила руку на живот. – Пуля застряла в тазовой кости.
– Тебе ещё повезло.
– Наверное… Шанс быть подстреленной в наше время тоже выпадает лишь раз. Сегодня определённо мой день.
Она не огрызалась, а как-то обречённо иронизировала. И это снова сделало её такой невероятно похожей на…
– Тот, кто стрелял в тебя, уже мёртв, - бросил Арчи зачем-то.
– Меня бы больше обрадовало… если бы ты сказал, что мы едем в госпиталь.
– Похоже, что мне туда надо?
– Да… как только ты сюда влез, я подумала, что нам точно по пути.
– Вообще-то, я всегда так выгляжу. – И он продемонстрировал улыбку, в которой не хватало зубов.
– Думаю, тебе давно стоило поменять образ жизни.
– Тебе тоже. – Он вновь сосредоточился на дороге. – Я догадываюсь, кто ты. И, зная Виктора, проливать
кровь в том доме уже должно было войти для тебя в привычку.– Не в таких количествах, - не стала разубеждать его она.
Арчи мрачно усмехнулся.
– Не сравнивай ваши невинные игры с боевым крещением.
– Что это значит? – Похоже, бедняжка сама была не против его болтовни, потому что не знала иного способа не думать о ранении, застрявшей пуле и всей этой крови.
– Тот, кто переживёт его, - пояснил тихо Арчи, - уже никогда не умрёт от оружия.
– Твои люди… не пережили. Тот блондин всех их порешил.
– Пофиг. Мне не нужны слабаки.
– А ты сам переживёшь, как думаешь?
– Я уже давным-давно прошёл через это.
– Правда?
– Когда мне было семнадцать.
– В тебя стреляли?
– Нет, я подорвался на осколочной гранате.
Она нахмурилась.
– Ты сделал это специально?
– Я что, похож на идиота?!
– Ну… ты же на ней подорвался.
Туше.
– Граната – это тебе не пистолет, ладно? Это не то же самое, что случайно застрелиться, хотя и такое бывает. – Он опять принялся объяснять вещи, до которых ей не было никакого дела. – Гранаты могут быть неисправными, могут взрываться прямо в руках, взрываться с задержкой или не взрываться вообще.
– Но та взорвалась?
– Да. Меня сильно покалечило.
– Я вижу.
Он опять не сдержал дурацкой улыбки.
– По сравнению с тем, как я выглядел раньше, сейчас я просто красавчик.
В наступившем молчании она пыталась это представить.
– Значит, граната страшнее господина Фарго?
– Смеёшься?! Она страшнее всего, что ты можешь вообразить.
– Я ничего не могу вообразить страшнее господина Фарго. – Даже в её состоянии? Странно. – На что похожа граната?
– По-разному. Та была похожа на… - Арчи задумался.
– На апельсин?
– Я люблю апельсины, – призналась она, судорожно выдохнув. Её голос задрожал, становясь всё тише. – Я хотела бы ещё раз их попробовать... Или хотя бы почувствовать их запах…
– Да? А я их терпеть не могу.
Что за чушь. Он болтает об апельсинах, хотя должен думать о том, как бы поскорее убраться с территории влияния Фарго. Перед глазами всё мелькало: фонари, фары, стоп-сигналы, голографическая реклама. Арчи даже не заметил, как стемнело. И теперь он совсем перестал понимать, где находится.
Включив систему навигации рядом с приборной панелью, Арчи посмотрел на карту. В аэропорт нельзя, самолёт, на котором они прилетели, скорее всего, уже арестовали. Нужно добраться до ближайших союзников…
– «Апельсины», мать их, - проворчал Арчи, пригнувшись, чтобы рассмотреть пролетевший вертолёт. – Хотел бы я накормить ими этого козла. Ты глянь на него, никак не отвяжется. Страшно, а? Как думаешь, за кем из нас он гонится? Этот мудак даже имени твоего не помнит, так что расслабься… А, кстати, как тебя зовут? – Молчание. – Слышишь меня?
Когда девушка не ответила, он обернулся. Ладонь, которой она зажимала рану, свисала с кресла. Её кожа теряла цвет.
Потеряла сознание? Умерла? С каких пор ему не наплевать?