Безоружные

– Практикуете самобичевание, сестра?

– Как ещё смирять желания плоти в моём возрасте? – прошептала я, сглатывая. Страж порядка держал в руках моё оружие! И что он сказал?

– В каком сумасшедшем мире мы живём. Невинные девушки наказывают себя сами, а эти сбежавшие выродки до сих пор гуляют на свободе.

Думаю, вывались у меня из кармана пистолет, в его глазах я стала бы просто святой.

– Ты тоже это видел? – уточнила я, когда мы разошлись.

– Пора убираться отсюда, - ответил солдат.

– Наоборот. В кой-то веки меня защищает полиция. Даже когда я совершаю преступления! Ты понял, что сейчас произошло? Он просто…

– Пора убираться отсюда, потому что этот грёбаный город сводит меня с ума.

Бедняга. Он не привык сдерживаться. Просто не был приспособлен для этого. Если его растравили, завели, он должен был довести дело до конца, касалось ли это драки или секса. В этом заключалась задача хозяина - направлять его накопившуюся энергию в нужное русло и делать это быстро. До того, как он сам решит, куда её пустить.

И я упустила этот момент.

– Нужно найти транспорт, - проговорил солдат.

Пришлось смириться.

Мы пробыли здесь без малого неделю, дольше, чем где-либо. Я даже успела привыкнуть к колокольному звону, мощёным дорогам, нищим возле монастырских стен. Там всегда было много калек.

– Каким бы высоким ни был уровень медицины и каким бы мирным ни было время, всегда найдутся те, кто будет стоять у паперти, - пробормотала я, выгребая из рюкзака мелочь.

Бионик повернулся, как видно собираясь упрекнуть меня в наивности, но внезапно передумал. Он посмотрел на попрошайку, чья голова была обмотана тряпьём так, что нельзя было увидеть лица. Нищий протягивал грязную руку, на которой не доставало одного пальца.

– Собираешь на пластическую операцию? – спросил солдат, останавливаясь напротив.

– Моё уродство кормит меня, господин.

– Раз так, дашь посмотреть? Я заплачу.

Проходящие мимо люди, услышав его, недовольно зашептались.

Как он смеет насмехаться над чужим горем? Что за ублюдок.

– Эй, ты что делаешь? – проворчала я.
– Понимаю, у тебя паршивое настроение, но не стоит вымещать его на убогих. Им хреновее, чем тебе, веришь?

Однозначно нет, но он предпочёл смолчать, становясь ещё более задумчивым и мрачным. Он даже отверг моё предложение устроить что-то вроде праздничного ужина. Этот город был гостеприимен к нам, единственный из многих, и мне хотелось как следует с ним попрощаться. Но солдат решил, что праздновать ещё слишком рано.

– Встретимся здесь в десять, - сказал он, оставляя меня возле крыльца домашнего ресторанчика.

Да это же куча времени! На что ты собрался его потратить, если не на меня?

Из-за подозрений кусок в горло не лез. Никакого праздничного ужина. Я не соблазнилась даже любимыми кисло-сладко-острыми закусками после долгой изнуряющей прогулки. И мои опасения лишь подтвердились, когда бионик появился в прекрасном расположении духа. На новеньком байке.

– Ты кого-то убил, чтобы заполучить его?

– Нет.

– Ладно, остальное меня не интересует.

Хотя то, что он так быстро пришёл в себя без помощи насилия, было ещё более подозрительным.

Я села позади, застёгивая шлем.

– Я приготовил подарок для тебя, - признался мужчина внезапно.

– Ого… По какому поводу?

– Повод - тоже часть подарка.

Когда он научился таким интригующим двусмысленностям? И стал таким романтичным?

Мы ехали быстро, казалось, солдат торопился. Оказавшись за городом, он оставил мотоцикл у поворота на просёлочную дорогу. Из-за темноты я не сразу распознала в огромном чёрном пятне на горизонте недостроенный торговый центр. Здание было обнесено сеткой с колючей проволокой, его забросили совсем недавно, на территории ещё оставалась кое-какая техника. Протянув мне фонарик, бионик пошёл вперед, похоже, отлично ориентируясь в темноте. В руке он держал сумку с «пыточными инструментами». Для меня? И это место… Он решил устроить собственную ролевую игру?

Это ни черта не романтично!

– Я уже вся в нетерпении, - нервно улыбнулась я, снимая шлем.

– Сюда. – Он направился внутрь здания, к лестнице без перил.

Я не считала этажи, но идти пришлось долго. Бетонные ступеньки, лабиринты коридоров, череда комнат, провалы шахт, я окончательно заблудилась, и уже через минуту не могла сказать точно, в какой части здания мы находимся. Это была просто огромная, хитро сплетённая паутина…

Солдат повернул в помещение с глухими стенами, и я, зайдя следом, скользнула лучом света по углам.

– Там кто-то есть!

– Само собой. – Он ушёл в угол, где ворочался и скулил сгусток черноты.

Приблизившись, я направила фонарь на бионика, который тащил за собой человека с кляпом во рту. Заложник морщился и отворачивал небритое, мокрое лицо от яркого света.

– Узнаешь?

– Нет! – вскричала я, и мой голос ударился в стены, отражаясь эхом. Я заговорила тише: - Нет! Что это вообще значит?! Мы притащились сюда… тут как в фильмах ужасов… и этот мужик… Что бы ты ни задумал, мне это уже не нравится!

– Посмотри внимательнее.

– Да не знаю я его! Впервые вижу!

Тогда он повернул заложника спиной ко мне и указал на его скованные руки. На одной ладони не хватало пальца.

– Тот нищий! – Никакого уродства у него не было и в помине, если не считать отпечаток всех тех мерзких дел, за которые он и ожидал расплаты, на лице.

– Он один из десятки, – сказал бионик. – Я запомнил его ещё на Дне. Стив Арсон. Я повредил систему блокировки его камеры.

– Как ты мог его запомнить?! В той неразберихе ты ещё успел завести знакомых, с ума сойти!

– Я всё замечаю. И у меня хорошая память.

Ну ещё бы.

– И что… что теперь? Ты притащил его сюда… Зачем? Враг моего врага – мой друг, так что ли? Это не тот случай! – Я нервничала. Из-за темноты, заброшенности и запутанной планировки этого места. Из-за звука полицейской сирены в отдалении. – Что он сделал?

– Ты не хочешь этого знать.

– Вытащи эту штуку у него изо рта, он сейчас соплями захлебнётся.

Расстегнув замок на затылке, солдат убрал кляп, и Стив принялся освобождённо рыдать, кричать и размазывать слюни по бетону. Он хотел встать, но бионик поставил ему ногу на спину, так что он покорно пригнул голову к коленям. Кланяясь мне. Выпрашивая милосердия, которого не смог добиться от Виктора по понятным причинам.

– Я… я ничего плохого не сделал! Им нравилось, честно! Они сами этого добивались! Ходили в коротеньких юбочках, смотрели на меня и хихикали… А ты ведь хорошая девочка, да? Скромная, добрая божья овечка. Ты пожалеешь меня, правда? Вы всегда жалеете. Вас так много здесь, и когда вы проходите мимо, я чувствую себя по-настоящему спасённым. Как в Раю. Я изменился, клянусь…

– Я не монашка, можешь даже не стараться.

– По сравнению со мной, просто святая.

– Думаешь? Это ведь наряд из секс-шопа.