Безрассудный

— Ты итак очень многое сделал для нас, позволив жить здесь за бесценок. Мне будет неудобно.

Я открыл было рот, чтобы поспорить, но он быстро добавил:

— Не переживай, чувак, у нас всего несколько коробок.

Усмехнувшись, я хлопнул его по плечу и оставил в покое. И, конечно же, он был прав. Вдвоем они перенесли все коробки в их комнату всего за два подхода. Когда они спустились вниз, Денни спросил, как добраться отсюда до Пайк-Плейс [9] . Я сказал, где находился рынок, и они направились к выходу.

9

Пайк-Плейс — общественный рынок в Сиэтле. Один из старейших континентальных рынков.

— Спасибо, — сказал Денни, взяв Киру за руку. — Мы вернемся к арво [10] .

Она улыбнулась ему, затем повернулась ко мне.

— Это значит после обеда.

Я усмехнулся и покачал головой.

— Да, я понял.

Наши взгляды встретились, когда мы улыбнулись друг другу, и на секунду я ощутил, что оказался в ловушке. Что-то екнуло в груди, ускоряя мое сердце. Я будто вышел на пробежку и разогнался до максимума. Я чувствовал себя… хорошо. И все, что я делал, так это просто смотрел на нее. Разделял с ней этот момент. Связь. Это было странно, но приятно.

10

Arvo — австралийская сленговая форма английского слова «afternoon» — день, время после полудня.

Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы махнуть рукой, небрежно развернуться и пойти на кухню, но я все-таки заставил себя сделать это. У меня не должно возникать связи с Кирой, как бы приятно это ни было. В некоторых удовольствиях мне просто придется себе отказать.

Найдя блокнот в ящике на кухне, я вытащил его, сел за стол и начал записывать текст к новой песне. В голове плясали многочисленные фразы о глазах-калейдоскопах. Думаю, я мог бы написать всю песню целиком об изменчивом цвете глаз Киры. Хотя это было бы крайне неуместно. Может, в окончательном варианте я изменю его. Нет. Пусть я и думал так, но все же знал, что никогда не изменил бы цвет. Нельзя изменить совершенство.

Услышав, как открывается входная дверь, я глянул на часы. Денни и Киры не было довольно давно. Они смеялись, когда вошли в кухню с пакетами в руках. Поставив свои покупки, Денни приобнял Киру, и она поцеловала его в шею. Я знаю, что это неправильно и вроде как пугающе, но я не мог перестать смотреть на них. Видеть двух людей настолько довольными и счастливыми было отрадно. Но в то же время и больно. Это бередило во мне то, что я давно похоронил. Надежды. Мечты. Но такая жизнь была не для меня. Я довольствовался связями-однодневками. Я принял это давным-давно, и меня все вполне устраивало. Должно было устраивать.

Давая им немного уединения, я заставил себя вернуться к изучению своего блокнота. Пробормотав несколько слов, Кира вышла из комнаты, и я посмотрел на Денни.

— Знаю, что ты откажешься, но я буду придурком, если не предложу, так что… Могу я как-нибудь помочь? — посмеиваясь, сказал я.

Оглядываясь на меня через плечо, Денни улыбнулся.

— Нет, приятель, не можешь.

Он положил часть покупок в холодильник и закрыл дверцу.

— Но я уже закончил. Хочешь посмотреть какую-нибудь игру? — поворачиваясь ко мне, проговорил он.

Внезапно я вспомнил о Денни еще кое-что. Он любил спорт гораздо сильнее, чем я. Вероятно, поэтому папа сошелся с ним лучше, чем со мной. Ну, это одна из многих причин. Но планов получше у меня на сегодня не было, так как не было репетиции, так что я пожал плечами и сказал:

— Конечно.

Я мог бы вытерпеть спорт, чтобы позависать с ним.

Денни улыбнулся так, словно я сообщил ему самую лучшую новость. Я снова усмехнулся и встал, чтобы положить свой блокнот обратно в ящик. Наверное, этот надо бы убрать в мою спальню, чтобы Кира и Денни не нашли его, но ведь у тысяч людей карие глаза. Я мог бы петь о ком угодно. Или ни о ком вообще. Не всякая песня основана на реальности.

Я прислушивался к Кире наверху больше, чем смотрел спортивную хронику по телевизору. Это было гораздо интереснее. Я мог слышать глухой звук ее передвижений по комнате и даже слышал, как она уронила что-то и выругалась. Это заставило меня фыркнуть. Мне казалось, что человек с таким невинным личиком просто не может ругаться.

Когда она наконец спустилась вниз, я приветливо улыбнулся ей. Хотя не уверен, что она меня видела, ее взгляд был прикован только к Денни. Когда она увидела его развалившимся на диване, ее губы украсила блаженная улыбка. Она забралась на него сверху и протиснулась между ним и спинкой дивана. Его рука обвила ее талию, когда Кира перекинула свою ногу через его и положила голову ему на грудь. Денни вздохнул, целуя ее в макушку, и довольное выражение не покидало лица Киры. Во всяком случае, она стала еще более спокойной и расслабленной.

Когда я смотрел на них, мою грудь пронзала боль. Я будто видел тепло и любовь во плоти. Никто никогда не прикасался ко мне так. Без сексуального подтекста. Из чистого удовольствия от контакта, без какой-либо задней мысли. Видеть то, что было между ними, было почти невыносимо, но я не мог отвести глаз. Вот так должна была выглядеть любовь? Спокойно, счастливо, миролюбиво? Никогда не видел это так. Не совсем. Я видел лишь злость, завись, горечь и негодование. В моем мире любовь равнялась боли. А боли я обычно старался избегать.

Взгляд Киры переместился на меня. В каре-зеленых глубинах ее глаз затаился вопрос. Вопрос, который я бы предпочел оставить незаданным, потому что я знал, что в конце концов отвечу ей и когда это случится, мне будет адски больно. К счастью, она закрыла глаза, не произнеся ни слова. Затем она уснула, окруженная спокойствием и безмятежностью. На мгновение я не мог понять, кому завидую больше: Кире из-за умиротворения, которое она испытывает, или Денни, потому что он нашел кого-то удивительного, с кем может разделить это.

Глава 4. Выгорел

Пока Денни отдыхал, а Кира обустраивалась, я поплелся наверх, чтобы подготовиться к вечеру. После душа и бритья, я выбрал красную футболку с длинными рукавами, нанес немного дезодоранта, который, как мне казалось, довольно неплохо пах, и поработал над прической.

Моя гитара все еще лежала в машине после вчерашнего концерта, так что я схватил кошелек и отправился вниз, чтобы дать Денни знать, что я ухожу. Спустившись, я заметил, что он был немного занят. Кира снова бодрствовала, и очевидно, проснулась она возбужденной. Денни массировал ее задницу, пока она извивалась у него на коленях. Я не мог сказать, где была ее голова, но понял, что она целовала его шею или что-то типа того. Я усмехнулся, когда шел к вешалке в прихожей. Честное слово, жить с этими двумя будет все равно что жить с молодоженами.

Кира, должно быть, услышала мой смешок. Она выпрямилась на коленях Денни, будто я ударил ее электрошокером. Она покраснела от щек до груди, и ее глаза были так широко открыты, словно она была унижена. Из-за поцелуев? Неужели она настолько стеснительна? Мысль о том, насколько сильно она отличалась от всех девушек, которых я знал, рассмешила меня еще сильнее.

— Прошу прощения, — усмехнулся я, хватая куртку. — Я смоюсь через минуту, если вы предпочтете подождать, — я сделал паузу, размышляя. — Да ладно, продолжайте. Мне это совершенно не мешает.