Безрассудный

Закончив любоваться Денни, Кира начала рассматривать меня. То, что она видела, ее явно не радовало, и скорбное выражение ее лица быстро стало озлобленным. Она злилась на меня? Но почему? Я ее ни к чему не принуждал. Вообще-то, это она умоляла меня сделать это, так что если кто-то здесь и имеет право злиться, то это я. Копируя мимику Киры, я сощурился, рассматривая ее.

Я отвернулся как раз в тот момент, когда Денни повернулся к Кире. Денни заметил ее презрительный взгляд в мою сторону, и я не смог сдержать улыбку. Так ей и надо. Сегодня утром она может чувствовать и делать что угодно, но только не злиться на меня.

— Приготовить тебе что-нибудь? — спросил Денни, искренне верящий в ее плохое самочувствие. Которого нет.

— Нет, не стоит. Мне пока не до еды.

Пусть эта неловкость закончится, пусть между нами все будет как прежде. Только немного больше. Она так прекрасна, что я возбуждаюсь, просто глядя на нее. Я был бы рад сейчас взять и отвести ее наверх, в постель. В мою постель.

— Кофе? — спросил Денни, указывая на кофейник.

— Нет, — прошептала Кира, побледнев.

Уверен, она вспомнила то, о чем я думал все утро. Как мои руки бродят по ее телу, а ее по-моему, стоны, крики, как я входил в нее, как она кончила, и я излился в нее. Рай и преисподняя. Отныне запах кофе всегда будет ассоциироваться с сексом.

Денни поставил кружку и подошел к ней. Мое сердце забилось быстрее, когда он приблизился. Я знал, что он задумал еще до того, как он это сделал, и мне было не по себе. Наклонившись, Денни осторожно поцеловал Киру в макушку. Я не хотел это видеть, но не мог оторваться и изо всех сил старался держать себя в руках. Хотя больше всего мне хотелось закричать, чтобы он отошел от нее, но я не произнес ни слова. Если бы Денни узнал о нас, разрушится не только его счастье. Наша дружба тоже будет уничтожена.

— Ладно. Дашь знать, когда проголодаешься. Я приготовлю что захочешь, — улыбнувшись, сказал Денни и ушел в гостиную валяться перед теликом. Я бы облегченно вздохнул, но желудок словно свело. Кира пойдет к нему или останется со мной?

Как ни странно, она осталась. Но судя по тому, как она опустила голову, осталась она только из чувства вины. Печально, что этого мне достаточно. Я кашлянул, и Кира вздрогнула, словно забыла, что я все еще здесь. Ауч, это больно. И смотреть на Денни, пребывающего в блаженном неведении, тоже больно. Я самый ужасный человек на свете. Мне правда не хочется причинять ему боль… Но я так сильно хочу быть с ней. Я люблю ее и хочу только одного — чтобы она любила меня. Хоть немножко, мне нужен лишь маленький кусочек тех чувств, что она испытывает к Денни. Это все, что мне нужно. Неужели я прошу слишком многого?

Когда я снова взглянул на Киру, она все так же смотрела на меня. Рассматривала мою футболку, будто представляя меня без нее. Может, вспоминала, как проводила ногтями по моей спине. Быть может, ей хотелось это повторить. И я бы наверняка ей это позволил. Я бы принял все, что она сможет мне дать, не важно, насколько много или мало. Тело отзывалось даже на мысль о ее прикосновениях, и в какой-то степени мне даже хотелось, чтобы Кира увидела, что она со мной делает. Вот как сильно я тебя хочу.

Криво улыбнувшись, я почувствовал, что теперь, когда Денни ушел, ревность и вина отступают. Уединение немного помогало. Когда мы остались вдвоем, я на секунду позволил себе представить существуем только мы, вместе. Кира покраснела и отвернулась. Должно быть, она думала о том же, о чем и я, о том, как мы были вместе. Она хотела быть со мной. И, черт возьми, я хотел снова овладеть ею, и плевать на то, что это будет значить для Денни. И если она думала об это… Может, ей тоже этого хотелось.

— Не поздновато ли скромничать? — дразнясь, прошептал я. Если ты позволишь, я умею дразниться немного иначе.

— Ты совсем рехнулся? — прошипела она, провалив попытку говорить потише. Моя улыбка стала шире. Да, скорее всего я рехнулся, с влюбленными такое случается. Успокоившись, она спросила: — Что ты здесь делаешь?

Я игриво склонил голову на бок. Все бы отдал, только бы поиграть с ней по-настоящему.

— Я здесь живу, забыла?

И ты можешь быть со мной каждую ночь, если захочешь.

Кира выглядела так, словно хотела прикончить меня одним ударом кулака. Тем не менее, она сложила пальцы в замок.

— Нет, ты уезжаешь, забыл? Грандиозный, задумчивый, театральный уход… Колокола звонят?

Ее голос был полон сарказм, и я не удержался от смешка. Она такая милая, когда злится. Я мог бы успокоить ее, если бы она поднялась со мной в спальню.

— Ситуация изменилась. Меня очень настойчиво попросили остаться, — улыбнулся я, закусив губу. Попроси меня остаться прямо сейчас, Кира. Пойдем в другую комнату, и я покажу, как сильно хочу быть с тобой.

Она закрыла глаза и задержала дыхание. Выражение ее лица напомнило мне тот момент прошлой ночи, когда она так сильно нуждалась во мне, что не могла сдержаться. Я могу помочь тебе с этим, Кира. Я готов, а ты?

— Нет. У тебя нет ни малейшей причины быть здесь, — она открыла глаза, увидела мою улыбку, затем обернулась, чтобы взглянуть на Денни, все еще пребывающего в неведении в другой комнате.

Это, безусловно, была очень веселая игра, но я должен был дать Кире знать, что я говорил серьезно. О том, что я остаюсь, потому что она попросила. О том, что я нуждаюсь в ней. А она во мне. Она просто слишком упряма, чтобы признать это.

— Я ошибался, — наклонившись, сказал я. — Возможно, ты этого хочешь. Дело стоит того, чтобы остаться и выяснить.

Ты все для меня. Все. И если до этого дойдет, даже дружба с Денни не будет столько для меня значить.

Кира силилась сказать что-то в ответ, будто бы я только что заявил, что я пришелец или что-то в этом роде.

— Нет! — и только это она смогла придумать. Спустя секунду она собралась с мыслями и добавила: — Ты был прав. Я хочу Денни. И выбираю Денни.

Она пыталась быть убедительной, только вот непонятно, меня она убеждала или себя. И если в Кире была хотя бы толика сомнения, я не мог уйти. Ее сомнение было моей надеждой.

Улыбаясь, я протянул руку, коснулся ее щеки и провел линию до ее соблазнительных губ. Реакция была почти мгновенной. Она прикрыла глаза, дыхание участилось, губы чуть приоткрылись, когда я прикоснулся к ним. Уверен, если бы я продолжил, то убедился бы, что ее желание такое же сильное, как и мое.

Сделав над собой неимоверное усилие, я остановился. И усмехнулся. Какой бы упрямой ты ни была, тело не даст тебе солгать.

— Посмотрим, — сказал я, кладя руку обратно на колено, хотя больше всего мне хотелось положить ее на колено Киры.