Безумно влюблен

Но согласилась. И теперь, глубокой ночью, девушка лежала в постели гостевой спальни Архиповского особняка и прислушивалась к каждому шороху.

И дверь была закрыта на замок. И этаж второй. И в доме гробовая тишина. Но почему- то Лада знала, Тимофей где-то рядом, он придет к ней. Вот с минуты на минуту придет.

А в душе – то ли сладко от предвкушения, то ли тревожно от того, насколько быстро она сдалась Архипову.

После того, как Лада привезла тетушку и Тимофея домой, разумеется, без чашки чая ее не согласились отпускать. А потом будто невзначай Ладе предложили переночевать. Обычное ведь дело. Ну сотни раз такое случалось, когда она оставалась у Полинки. И вполне логично, что сегодня тоже не помчалась в город глубокой ночью.

И комната привычная, с детства знакомая. Запахи, мебель, стены, вид из окна – все родное.

Но сейчас знакомые с детства вещи воспринимались иначе. По-другому.

В дверь осторожно поскребли. У Лады появилось искушение, сделать вид, что спит. И не открывать. Пусть Архипов сунет свое "Свихнусь без тебя” куда-нибудь, да поглубже. Ведь нельзя ему доверять. Нужно помнить о том, насколько легко Тимофей изменил невесте.

Однако звук стал громче. Лада понимала, нужно открыть двери. С Тима станется, разбудит только-только уснувших домочадцев.

А потому Лада рывком поднялась с постели и подошла к двери.

Там, за прочной деревянной преградой стоял Тимофей. Упираясь ладонью в стену, Архипов смотрел на Ладу с высоты своего роста.

Одетый в одни лишь спортивные брюки, Архипов выглядел внушительно. Все мышцы напоказ, все рельефы. Словно Тимофей намеренно красовался собственной фигурой, соблазняя девушку.

– Я передумал, Услада, – пробормотал Тимофей, окинул ее горящим взором от собранных в небрежный пучок волос до босых ног. Лада уже собралась порадоваться. Передумал? И замечательно! Однако Архипов продолжил говорить: – Гостевая кровать нам не подходит. Спим у меня.

Лада беззвучно вскрикнула, когда Тим сгреб ее в охапку и потащил к лестнице.

– Архипов! Верни меня в комнату! – грозно потребовала.

– Через пару минут твое желание исполнится, – хмыкнул на ухо Тим.

– В мою комнату!

– Не ерзай, Лада. Почти пришли. А будешь кричать, родители проснуться. Придумала, как будешь оправдываться?

– Никак! Скажу, что ты меня изнасиловал! – негромко прошипела Лада парню в плечо. Тим держал крепко, не вырваться. Сопротивляться было бесполезно. Впрочем, девичьи руки уже обнимали мужскую шею, а терпкий аромат геля для душа пьянил. И как бы сильно ни возмущалась Лада, ее тело уже реагировало на близость мужчины.

– С удовольствием повторю, – хмыкнул Архипов и аккуратно захлопнул ногой дверь в свою комнату, как только вошел с Ладой внутрь.

– Тим! – все еще возмущалась Лада.

Ее сил хватило, чтобы выбраться из стальных и обжигающих тисков. Сделав шаг назад, Лада уперлась спиной в закрытую дверь. Тимофей качнулся вперед, нависая над девушкой.

– Я скучал, Услада, – пробормотал Архипов и заскользил приоткрытым ртом от девичьего ушка вниз по шее. – И ты скучала. Я же вижу. Можешь ничего не говорить.

– Отпусти меня..., – на выдохе почти простонала Лада.

– Ну куда же я тебя отпущу? – шепнул Тим, пропустил длинный локон сквозь пальцы, намотал прядь, поднес к губам. – Да и как отпустить, если ты уже здесь?

– Очень просто. Открой дверь, и я уйду, – подсказала Лада.

– Утром обязательно так и сделаю, малышка, – пообещал Архипов, а его руки уже нырнули под футболку, в которую была одета Лада. – А до этого у нас с тобой есть пара часов.

– Тим, я, правда, не хочу...

– Меня? Секса со мной? А с кем хочешь? С Шамилем? Чем ты с ним занималась, девочка, пока я пахал по двадцать часов в сутки? – вспылил Архипов, зло цедя слова.

– Чем занималась? Да чтоб ты знал, я к выставке готовлюсь! А твою «работу» Я прекрасно видела! – не менее зло рявкнула Широкова. – С ногами от ушей! Руки убери! И поставь меня на место!

Лада захлебнулась от возмущения, когда Тим рывком оторвал ее от пола. ЕЙ пришлось ладонями вцепиться в широкие плечи, чтобы сохранить равновесие.

– Прекрати! Немедленно! – пыхтела Широкова, когда Тим опрокинул ее на постель и тут же навалился сверху. – Не трогай мою одежду!

– Заниматься любовью в одежде неудобно, – возразил Архипов, ловко избавив девушку от футболки.

Лада осталась в одних трусиках. Ее сознание задержалось на этой самой фразе.

Тим сказал «заниматься любовью». Не сексом. Оговорился? Должно быть, для него это одно и то же. А вот для Лады – совершенно разные понятия.

Лада застыла, всматриваясь в волевые черты лица, окутанные полумраком. Тим Архипов был невероятно красивым мужчиной. Жестким. Решительным. Немногословным.

Она держалась на расстоянии от Тимофея. Почему? Только теперь ответ для Лады стал очевидным. Интуитивно, на подсознательном уровне он нравился ей. Настолько нравился, что ее тело позволяло ему все. И тогда, в клубе, в первый раз. И в ее квартире. И сейчас, после долгой разлуки, в его спальне, когда в этом же доме спят родители Тима.

Лада понимала, насколько скучала. За то время, что Архипова не было в городе. Скучала по его рукам, поцелуям, по тому удовольствию, что дарили его прикосновения.

– Все хорошо, Услада моя, – расслышала она хриплый ласковый голос. – Я так сильно тебя хочу... Так хочу!

– А я? Чего хочу я? Ты ведь даже не спрашивал! – усмехнулась Лада и провела ладонями по колючим щекам.

Глава 9

– Чего ты хочешь, Услада?

Тим плавился под робкими касаниями. Дурел, сходил с ума от запаха, от вкуса нежной кожи под языком. Почему? Почему его так стремительно кроет, стоит подумать о Ладе, взглянуть на нее? А если девочка была рядом, тормоза у Тима срывало напрочь. Почему это все происходит с ним? С ними?

У Архипова был ответ. Непростой, с учетом сложившейся ситуации.

Сложный ответ, но ведь и вопрос со звездочкой. С такой звездочкой, что у Тима искры из глаз сыпались.

– Просто скажи мне, девочка моя, – пробормотал он.

Лада молчала. Смотрела на него так, что у него мозги утекали. Плавила его темными омутами и длинными ресницами.

Как он без нее вообще жил? Почему его не торкнуло полгода назад, год, два? Почему именно сейчас? Ведь столько времени потеряно. Но лучше вот так, чем продолжать жить без любимой девушки.