Безумно влюблен

– Боже мой! Тима, я наверху, – этот шепот заставил сердце Архипова остановиться. Страх, который испытывала сейчас Услада, сквозил в каждом звуке ее голоса.

Тим вылетел из зала через служебные двери и помчался вверх по лестнице. И застыл.

Наверху. Так сказала Лада. Выше не может быть. Последний этаж. Чердак. Тим не помнил толком, что там хранилось. Зачем вообще Лада пошла именно сюда? Похрен. Главное, найти девочку. И понять, что Архипов просто сбрендил. Это все нервы, недосып и его личная паранойя. А на самом деле с Ладой все в полном порядке. Она просто слегка переволновалась.

Дверь не поддавалась. Но Тим знал: Ладушка именно там, за этой чертовой преградой.

***

– Лада! Слышишь меня?! Услада! – уже кричал он, но дверь открыть не выходило.

Тимофей услышал громкий хлопок. А через узкую щель между дверью и полом потянуло запахом гари.

Дальше Тим не помнил себя. Знал только, что ему необходимо добраться до малышки. Любыми средствами и способами.

Под натиском ударов дверь поддалась. Тим рывком распахнул ее. В помещении у дальней стены полыхало пламя. Оно трещало. Ревело. Подбиралось ближе к выходу.

– Услада! – во все горло кричал Архипов вновь и вновь. А внутри все заледенело.

Нет. Нет. Этого не может быть. С его маленькой девочкой ничего не может случиться. Ничего. Он же все предусмотрел. Все продумал. И здесь в кругу семьи и под охраной ей ничего не может угрожать. И потом, он же все уладил. Крысу нашел. Виновные наказаны. Киселеву приструнил отец, и бывшей сейчас совсем не до разъездов.

Тим не услышал, а почувствовал любимую. Резко обернулся. В левом углу, за обломками и кусками сидела Лада. Сжавшись в комочек так, что и не рассмотреть сразу. Пламя до нее не добралось, но Тим видел, как жадные языки огня скользят по полу. Слишком быстро, стремительно.

За долю секунды Архипов оказался рядом. Укутал Ладу в свой пиджак. Еще секунда, чтобы выскочить из помещения. Секунда, чтобы добраться до кнопки включения противопожарной тревоги. И прямиком на улицу через запасной выход, минуя перепуганные лица родни и гостей.

– Скорую! Быстро! – рычал Архипов.

Он чувствовал, как в его руках затихла девочка. Парень рухнул прямо на ступени крыльца запасного выхода и только теперь дрожащими руками убрал ткань пиджака с головы Лады.

Длинные пряди были слегка опалены. И на щеках разводы от грязи и дорожки от слез.

– Малышка... Девочка моя... Все прошло... все хорошо..., – бормотал Архипов, судорожно ощупывая Ладу, ее голову, лицо, плечи. – Где... Что... Ты как? ЛАДА! Не молчи!

Он понимал, что кричит. Однако не мог спокойно выдохнуть. Не мог перебороть страх, потому что Услада, слишком бледная, была без сознания.

Он растерялся. Не знал, что делать. И чертова «скорая» не появлялась. Хотя, времени прошло слишком мало, неотложку только-только вызвали.

– Ты ж ее задушишь, – громкий голос отца заставил Тимофея вздрогнуть, а руки не разжимались. Он держал девушку и понимал, что просто не способен ослабить хватку. – Ладе нужен свежий воздух, Тимофей.

Нужен, это Тим знал. Жизненно необходим. Как и Лада ему. Он же никогда не терял контроль над ситуацией и эмоциями. Но сейчас Архипов паниковал, глядя на бледное личико любимой малышки. Он чувствовал себя злобным монстром, готовым разорвать любого, кто тронет его Усладу. Наверное, это было написано на его лице, потому что отец максимально спокойно и медленно, будто говорил с сопливым пацаном, произнес:

– Тимофей, мы просто посмотрим на Ладу. Хорошо? Медики уже близко.

Архипов кивнул, но ладони судорожно сжимали Усладу, сгребая ткань одежды.

Мужчина почувствовал резкий и неприятный запах нашатыря. С облегчением выдохнул, когда увидел, как длинные ресницы любимой задрожали.

Он утонул в омуте ее глаз. Любимых. Нереально красивых. Волшебных.

– Твои руки, Тима! – прошептала, охнув, Услада.

Архипов слышал, как негромко кто-то всхлипнул. Кажется, это были их с Ладой матери. Ничего, их есть кому успокоить. Главное, что все обошлось. По крайней мере, насколько Тимофей мог сейчас об этом судить.

– Ерунда, – отмахнулся парень и попытался провести ладонью по нежной, слегка чумазой девичьей щеке.

И тут же отдернул пальцы, боясь еще больше испачкать малышку. Его руки были в многочисленных порезах и ссадинах. Да, точно. Он ведь пытался сломать чертову дверь, чтобы добраться до Лады. Странно, но боли он пока не чувствовал.

Меж тем Лада громко всхлипнула и потянулась к нему. Оплела руками за шею, прижалась щекой к его щеке. Он рвано выдохнул. Уткнулся носом в мягкие волосы, которые успели пропитаться запахом дыма и гари.

– Я тебя люблю... Я так тебя люблю! – он не сразу расслышал ее шепот. А когда услышал... Какие уж там мысли. Не до мыслей стало. Его затопила нереальной волной. И возникло ощущение, что он все сможет. Ему все по плечу. Потому что его дикая и безумная любовь взаимна.

Разумеется, он и прежде верил. Не могла ведь Услада так самозабвенно отдаваться ему, быть такой чувственной в его руках и не любить его. Не могла, и все тут. Однако эти три слова дорогого стоили. Пожалуй, стали самыми важными в жизни. Самыми желанными.

– Расступитесь! – громкий незнакомый голос отвлек. Тим не сразу разжал руки, пусть и понимал, что врачам нужно осмотреть Ладу. И не соглашался уложить малышку на носилки.

– Осмотрите, пожалуйста, его руки! – услышал он требовательный голос Услады. Отрицательно мотнул головой. Ну ерунда ведь. Пара царапин. Хотя, эти самые царапины опалили огнем.

Пока медики осматривали Ладу, Тим не сводил с малышки глаз. Поморщился, когда кто- то из бригады «скорой» занялся и его ранами. И только уверившись, что Лада в относительном порядке, повернулся к отцу.

– Вам нужно в больницу. Сделать снимок, наложить гипс, – говорил Тиму врач, но Архипов лишь отмахнулся и отыскал взглядом отца.

Влад Романович общался с Котковым, начальником службы безопасности галереи. А у Тима в душе проснулась ярость. Вот к этому человеку у Архипова была туча вопросов. Целая тьма вопросом, если быть точным.

– Влад Романович, никто чужой не мог попасть на верхний этаж. Там все под камерами и каждый час проверяет охранник все входы и выходы, – разобрал Тим, – будем искать, кто принес детонатор и прочее.

Тим резко тряхнул головой. Отмахнулся от врача, который обрабатывал его раны.

– Ну раз никто из чужих не мог, поищем среди своих, да? – рявкнул Архипов, оказавшись рядом с Котковым.

У Тима отказали тормоза. Где-то очень далеко он понимал, что нельзя предъявлять претензии, не выяснив до конца. Однако гнев Архипова искал выход. И страх за жизнь и здоровье Лады все еще не улегся. Да и уляжется ли когда-нибудь?