Безумное такси

– А тебе, сволочь, наоборот - неспокойной!
– выдала Нинка, пнув изо всей силы ногой по входной двери в тот момент, когда Олег в неё выходил. И прислушалась, прижавшись к захлопнувшемуся полотну ухом.

– Вроде загрохотало.

– Еще бы!
– расхохоталась Лиля.
– В этой двери без малого двести килограмм - сам Боровиков приказал стальной лист всередину вмонтировать. Чтобы не тревожили посторонние во время...а-а-а, это уже неинтересно, лукаво глянула она на Нинку. А та подошла к ней, молча потерлась своим лбом о её, заглядывая прямо в душу через зрачки и... вдруг хлопнулась на колени, уткнувшись лицом в обтянутые джинсой ноги.

– Дай тебе Боже, Лиль, то, к чему ты стремишься! Извини, что не сделала этого раньше. Ведь хорошее забывается намного быстрее, чем плохое.

– Ты чего, дурочка?
– Лиля хотела грубостью протолкнуть вставший в горле ком и все пыталась поднять Нинку с колен. А потом не выдержала сама повалилась рядом с ней на палас и обе заревели в полный голос, изливая накопившуюся в душе горечь. И Крис Ри вторил им из динамиков своим мелодичным голосом и чистой, как их слезы, музыкой...

Потом обе сидели за столом и допивали ликер, жадно заедая его сырокопченой колбасой и бужениной - наверстывали выплаканные калории и запасались ими впрок.

– Если ко мне и впредь будет липнуть всякое дерьмо, - прожевав, пожаловалась Нинка, - то я просто не знаю, Лиль, как мне жить дальше.

– Зато знаю я, и этого пока достаточно, - просто ответила Лиля. Первым делом ты продашь мне свою квартиру...

– Сдурела, да?
– мгновенно напряглась Нинка.
– А самой что, на улицу или на панель? Да у меня эти деньги тут же сквозь пальцы утекут. Не продам!
– отрезала зло и решительно.

– Продашь, никуда не денешься, - успокоила её Лиля.
– Иначе я просто не услежу за тобой - эти деляги прихлопнут при первом же удобном случае. А квартиру за бесценок приватизируют у государства - у тебя ведь, кроме бабушки, никого не было.

– Как же ты собираешься следить за мной, если я буду жить черт знает где?
– прищурившись, спросила Нинка.

– Ты будешь жить вместе со мной в четырехкомнатной квартире, а не черт знает где, - сердито выссказалась Лиля.
– И не перебивай, а то меня занесет сейчас не в ту степь. Так вот, мы с тобой из двух квартир делаем одну, но большую. По евростандарту. На это, по идее, благополучно угрохаются и мои деньги, и те, которые ты якобы получишь за свою квартиру, понятно?

– Не-а, - откровенно призналась Нинка, заинтересовавшись Лилиным планом.
– Получается, ты остаешься в четырехкомнатной квартире, отделанной под евростандарт, а мне достаются от хрена уши. Ну, так выходит по моим рассчетам, - посмотрела она жалобно на Лилю.

– Да-а, нужно всерьез выбивать из тебя этот рыночный лексикон, рассмеялась та.
– Я тебе потом верну эти деньги, в любой момент - эта сумма будет лежать на депозите. Ты в своих рассчетах упустила одну деталь: в этом деле меня спонсирует сам Боровиков.

– Ну и что? Он же, в конце-концов потребует отчета о потраченных средствах. Где ты возьмешь дутые цифры?
– врубилась, наконец, Нинка.

– А ты для чего?
– просто ответила Лиля.
– Ты же там, на рынке, научилась небось так сводить дебет с кредитом, что не у одного, я уверена, налогового агента поехала крыша от этих выкладок.

Нинка не выдержала и прыснула.

– Да, там без этого просто не выживают. Само государство, понимаешь, заставляет простого торгаша натягивать цены, как предохранительное кольцо во время акта - соответственно размерам. Не понимают, видать наверху, что латают Тришкин кафтан - не с тех дерут три шкуры.

– Но-но, поостынь, здесь тебе не базар, - тормознула её Лиля, улыбаясь.

– И бросай жаргон, я тебя собираюсь вывести в Большой театр.

– Врешь, Лилька!
– радостно взвизгнула Нина.
– Всю жизнь мечтала туда попасть - да билеты, гадство, кусаются.

– Ну и попадешь теперь, - продолжала улыбаться Лиля её непосредственности.
– Сам Боровиков будет тебе завозить отныне по два билета два раза в неделю. Один используешь, второй продашь, там же - себе на мороженое.

– А вдруг попадется...

– Я те дам - вдруг!
– поняла её Лиля.
– Отныне все твои будущие "вдруг" будут проходить испытательный срок под моим неусыпным надзором. И с завтрашнего дня никаких "примерок", андестенд?

– Чего?
– не поняла Нина.

– Вот. Заодно будешь посещать курсы английского - я знаю одну репетиторшу, она из тебя за полгода сделает леди Макбет.

– Это ещё кто такая?

– Не подарок, конечно, бабец, - смеясь, ответила Лиля.
– Не останавливалась ни перед чем в стремлении достигнуть своей цели. Зато чистой воды англичанка. Видишь, подружка, как много предстоит ещё тебе узнать для того, чтобы в твоих ногах валялись не альфонсы, вроде Олега, а как минимум...

– Боровиковы, - подсказала Нина, очень стараясь казаться серьезной.

– ...и Боровиковы в том числе, - в тон ей выссказалась Лиля. И обе, взглянув друг на друга, зашлись в неистовом хохоте, чуть не перешедшем затем в истерику... Тоже своего рода один из методов снятия стресса. Причем самый что ни на есть рекомендуемый.

– Что ж, я в принципе не против, - на полном уже серьезе сказала затем Нина, еле уняв подступавшую икоту.
– Но тебе не кажется, уважаемый Макаренко, что в каждом благом начинании должна быть какая-то отправная точка, а? В моем положении таковая пока не просматривается.

– А мы её создадим, прямо с завтрашнего утра, - упрямо поджав губы, ответила Лиля.
– Вот тебе первый тест на интуицию - что мы будем делать и где это будет происходить?

Утром её разбудил телефонный звонок. В шесть часов.

– Лиль, ты безжалостная женщина, - услышала она в трубке голос Нины. Я не сплю почти всю ночь, пытаясь отгадать твою дурацкую загадку.

– Знаешь народную пословицу: "Утро вечера мудренее"?
– сердито спросила её Лиля.
– Она специально придумана для таких, как ты - чтобы ночью спали, а утром думали.
– Какого черта ты меня подняла в такую рань? Господи, а что будет, если мы поселимся в одной квартире? Ты же привыкла на этот свой рынок бегать до рассвета!

– Ну, вот и я о том же, - почти простонала в трубку Нина.
– Может, не надо всего этого, а? Большого театра, английского...

– Ага, испугалась, курица!
– восторжествовала Лиля, окончательно проснувшись.
– Вот так же почти весь наш народ - его тянут в цивилизованное сообщество, а он, упираясь, с ностальгией вспоминает о колбасе по два сорок и "Московской" особой за два рубля восемьдесят семь копеек бутылка. Забыв о том, что всю-то жизнь при этом маялся в кирзачах на босу ногу да в латаных посконных штанах, а телевизор видел лишь в мечтах о светлом будущем. Ладно, коли разбудила - поехали начинать новую жизнь. Счас я кое-кому преподнесу точно такой же сюрприз, - мстительно ухмыльнулась она, кладя трубку. И тут же подняла её вновь.