Безумное влечение

— А я думала, что поеду домой, в свою квартиру. Я в порядке, Ксавьер, — говорю я ему.

Мои родители уже пытались уговорить меня поехать к ним после выписки, но все, чего я хочу, – это вернуться домой, в свою постель. Я не говорю им, что это потому, что мне не терпится заполнить пробелы последних нескольких месяцев, и что единственный способ найти какие-либо доказательства того, чем я занималась, – это порыться в своих вещах.

Кто знает? Может, там найдется фотография, чек из ресторана, что-нибудь, что освежит мою память…

— Постарайся еще немного поспать. Еще очень рано, — говорит Ксавьер.

Я киваю и закрываю глаза. Сон больше не приходит. Вместо этого я лежу здесь, ворочаясь с боку на бок. А в голове постоянно крутится образ пчелы.

?

— Ты уверена, что не хочешь вернуться домой, Люси? — Спрашивает мама, как только мы входим в мою квартиру.

— Уверена. Со мной все будет в порядке, мам. Я просто хочу вернуться к нормальной жизни, — говорю я ей.

— Ладно, в холодильнике и морозилке есть еда. О, и вот еще что. Я купила тебе новый телефон. Твой не смогли забрать с места крушения.

Я беру iPhone, который она протягивает мне.

— Спасибо.

— Я восстановила все твои контакты и содержимое из облака. Так что все должно быть готово для тебя, — добавляет она.

— Отлично. — Это именно то, что мне нужно. Наверняка в моем телефоне найдется что-нибудь, что расскажет мне, с кем я была, куда направлялась и зачем.

После нескольких часов просмотра обновленного устройства я сдаюсь. Там ничего нет. В моих аккаунтах в социальных сетях ничего нет. Нет никаких сообщений. И электронных писем тоже нет. Нет ничего о том, что я куда-то собираюсь.

Взяв в руки пульт, я включаю телевизор. Как раз в тот момент, когда я собираюсь переключить канал, я слышу, как репортер новостей зачитывает мое имя. Я увеличиваю громкость.

— Нам только что сообщили, что наследница Christianson Corp, Люси Кристиансон, полностью выздоровела и выписана из больницы. Расследование крушения самолета Маккинли продолжается, хотя остается неясным, что стало причиной аварии.

Самолет Маккинли. Я знаю о Маккинли. Но почему я должна была лететь на одном из их самолетов? Я не дружу ни с кем из этой семьи.

Я выключаю новости, беру телефон и набираю в строке поиска "крушение самолета Маккинли". Появляются страницы с новостными статьями. Я нажимаю на первую ссылку, и мой экран гаснет.

Что за чертовщина?

Глава 3

?

Я подношу бутылку Джека к губам и делаю еще один глоток. Жидкость больше не обжигает горло.

— Блять! — Кричу я, швыряя бутылку в стену. Этого не должно было случиться.

Как она могла забыть меня? Все, что нас объединяло, та связь, которая, как я думал, существовала между нами, – все это кануло в небытие, потому что она нихрена не помнит. Неужели все это было в моей голове?

Я хватаю стул и швыряю его через всю комнату. Я бы швырнул его в одну из раздвижных дверей, но их уже нет. Куски стекла хрустят под моими ботинками, когда я выхожу на террасу.

Это мое наказание. Я всегда знал, что однажды столкнусь с этим лицом к лицу, что совершенные мною грехи не останутся незамеченными навсегда. Но, черт возьми, почему она? Зачем, черт возьми, дарить мне что-то такое чистое и хорошее, как моя Пчелка, только для того, чтобы снова забрать ее?

Проходя через дом, я беру новую бутылку Джека и откручиваю крышку. Мне просто нужно еще немного, чтобы заглушить шум. Заглушить звук ее голоса в своей голове.

Я знаю, что это именно я ушел. Но это к лучшему. Посмотрите, что сделала с ней моя близость. Она чуть не умерла, блять. Из-за меня, но, черт возьми, меня так и подмывает ворваться в ее квартиру и похитить ее. У меня до сих пор есть то поместье, которое я ранее купил. Там я мог бы обеспечить ей безопасность. Никто бы не узнал, где мы. Если она не сможет уйти, ничто и никогда не сможет добраться до нее. Я ведь однажды заставил ее влюбиться в меня. Каковы шансы, что я смогу сделать это снова?

Вероятно, невысокие, но попробовать стоит.

И тогда я вижу это. Ее безжизненное тело, подключенное ко всем этим аппаратам; врачи говорят, что она, возможно, никогда не очнется…

Я не могу вернуть ее, чтобы снова потерять. Кратковременное облегчение, которое она приносит, не сможет полностью избавить от боли, которую причинит вторая утрата. Потому что это может случится. Такие люди, как я, не могут удержать таких, как она.

Расхаживая по дому, я смотрю на то, что когда-то было идеальным интерьером, а теперь представляет собой сплошное разрушение. Прямо как моя гребаная душа. Вряд ли осталось что-то, что я еще могу разрушить. Последние три дня я потратил на то, чтобы разгромить все, что попадалось мне под руку. За исключением одной комнаты. Единственной комнаты, в которую я не могу заставить себя войти. Ту, которую я оборудовал, чтобы наблюдать за ней. Я знаю, что если войду туда, то не смогу остановиться. Я буду прикован к мониторам, чтобы точно определить ее местоположение и следить за каждым ее движением.

Я побывал в ее квартире перед тем, как ее выписали из больницы, и удалил все следы своего присутствия. Я стер ее аккаунты в социальных сетях, сообщения и журналы звонков. Как будто меня... нас... никогда не существовало. Сколько бы она ни искала, ей не удастся найти связь между нами. Она может жить дальше, довольствуясь той жизнью, которая была у нее до меня.

У нее все будет хорошо. Я позабочусь об этом... со стороны.

Я подношу бутылку ко рту и делаю еще глоток, падая на пол посреди фойе. Где сижу и смотрю на входную дверь с маленьким, мать его, проблеском надежды, что она придет в себя и вспомнит о нас.

Стала бы она искать меня здесь? Хотела бы она этого?

В конце концов, я чуть не убил ее. Я помню, когда хотел этого, как мечтал обхватить рукой ее горло и смотреть, как жизнь уходит из ее глаз. Это пиздец, но я думал, что мне нужна именно такая боль.

Почему-то это еще хуже. Даже несмотря на то, что она жива, я все равно потерял ее... Но то, что она проживет свою жизнь без меня – чертовски ранит. Пустой взгляд на ее лице, когда она спросила, кто я такой... убил меня. Но когда я закрываю глаза, то вижу ее настоящую. Я слышу ее голос.

Я люблю тебя, Доминик. Я не хотела влюбляться в тебя, но так получилось. В ее глазах блестели слезы, а слова звучали так убедительно в тот момент.

Наверное, ее любовь была слабой, потому что, будь она сильной, она бы никогда этого не забыла. Может, она спутала похоть с любовью. В конце концов, я знаю, как управлять ее телом, словно оно продолжение моего собственного. Она так жаждала удовольствия, которое я ей дарил, что стояла передо мной обнаженной, даже когда я признался, как сильно хочу ее убить. Ей следовало бежать. Вместо этого ее ложная вера побудила ее предложить мне свое тело, чтобы я мог делать с ним все, что мне заблагорассудится.